Простая милость - [23]

— И Джейк явно доволен таким раскладом, с берет b5.

— У Лизы больше нет друзей. У нее вообще никого нет, кроме меня. И я очень во многом на нее полагаюсь. Иногда я задумываюсь, что будет с ней, когда меня не станет. Слон берет b5. Шах.

— Это еще не скоро. Кроме тебя у нее есть и другие родственники.

— Им нет до нее никакого дела. Всю жизнь им не было до нее никакого дела. Иногда я думаю, что, когда я вернулся домой слепым, они только обрадовались. Появилась возможность собрать двух ущербных вместе и держать под контролем. И вот мы здесь, за этой изгородью, которая заключает внутри себя весь наш мир. И знаешь, что самое странное, Натан? Мы счастливы. У меня есть моя музыка и Лиза. У Лизы есть я и ее растения.

— Сам же сказал, что счастье переменчиво.

Брандт улыбнулся и ответил:

— Поймал меня на слове. Но если ты получше посмотришь на доску, то увидишь, что я тоже приготовил тебе ловушку.

Отец несколько мгновений изучал расположение фигур, а потом сказал:

— Понимаю, о чем ты. Умно придумано, Эмиль. Сдаюсь, партия.

Они продолжили беседу, а я наблюдал, как Джейк и Лиза копаются в огороде, слушал, как Ариэль в кабинете стучит по клавишам пишущей машинки, и мир внутри изгороди показался мне прекрасным местом, местом, в котором разрозненные осколки каким-то образом собираются в единое целое.

Вскоре после полудня отец отправился подготавливать погребение человека, которого мы теперь называли скитальцем, и я сказал, что хочу пойти вместе с ним. Отец спросил, для чего, я попытался высказать какие-то мысли, хотя, по правде, и сам не знал. Просто мне это казалось правильным. Именно я вытащил мертвеца на свет, и было бы уместно, чтобы я присутствовал, когда он сойдет во тьму вечную. Это я и пытался сказать, но понимал, что говорю все невпопад. Отец смерил меня долгим взглядом и наконец ответил, что не возражает против моего присутствия. Его единственное требование состояло в том, чтобы я оделся подобающим для похорон образом, то есть в выходной костюм.

Джейк странно относился к покойнику. Он не хотел иметь никакого отношения к похоронам и договорился до того, что обвинил меня в том, что я использую весь этот случай в своекорыстных целях.

— Тебе просто нравится выглядеть большим, — заявил он мне в глаза, сидя над раскраской за ломберным столиком, который он самолично притащил в гостиную.

Картинка изображала скалистое побережье в идиллической местности вроде штата Мэн и выглядела привлекательно, но было ясно — несмотря на все линии и циферки, в итоге у Джейка получится нечто, больше похожее на малевания слабоумного или обезьяны.

— Забавно, — сказал я и пошел одеваться.

Отец подъехал на «паккарде» к кладбищу, которое располагалось на холме в восточной части города. Яма была уже выкопана, возле нее дожидался Гас. Пришел и шериф Грегор — не понимаю, для чего, — а вслед за нами подоспел мистер Ван дер Ваал на катафалке. Отец, Гас, шериф и владелец похоронного бюро выгрузили из кузова гроб. Это был простой сосновый ящик без ручек, гладко обструганный и отшкуренный. Все четверо взвалили его на плечи и понесли к могиле, а там поставили на деревянные жерди, рядом с которыми Гас расстелил два холщовых ремня, чтобы удобнее было опускать гроб в землю. После этого все четверо отошли назад, и я вместе с ними. Мой отец открыл Библию.

Мне подумалось, что в такой день мертвым хорошо — то есть, если мертвым больше не нужно беспокоиться о бремени житейских забот, а можно просто улечься и насладиться всем лучшим, что сотворил Бог, в такой день это удалось бы как нельзя лучше. Воздух был теплым и неподвижным, кладбищенская трава, которую Гас постоянно поливал и подстригал, нежно зеленела, а река, отражавшая небеса, напоминала голубую шелковую ленту, и я подумал, что когда умру, то хотел бы лежать именно в этом месте и вечно наблюдать над собой именно эту картину. А еще подивился, почему такое роскошное место упокоения досталось человеку, ничего не имевшему за душой, о котором мы знали так мало, что даже имя его было неизвестно. И хотя я не знал и по-прежнему не знаю, почему так произошло на самом деле, подозреваю, что тут не обошлось без моего отца. И его большого щедрого сердца.

Он прочел двадцать четвертый псалом и отрывок из послания к Римлянам, заканчивавшийся словами: «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».

Потом закрыл книгу и произнес:

— Мы слишком часто думаем, будто мы одиноки на путях наших. Это неправда. Даже этот человек, нам неизвестный, был известен Богу, и Бог был его неизменным спутником. Бог не обещал нам легкой жизни. Не обещал, что мы не будем страдать, не будем чувствовать отчаяния и одиночества, смятения и безысходности. Он обещал, что среди наших страданий мы не останемся одиноки. И хотя порой мы слепы и глухи пред лицом Его, Он всегда возле нас, и вокруг нас, и внутри нас. Мы неотделимы от любви Его. И еще одно обещал Он нам, самое важное. Все окончится. Окончится наша боль, наши страдания и наше одиночество, мы будем с Ним и познаем Его, и то будет райское блаженство. Этот человек, который при жизни, возможно, чувствовал себя совершенно одиноким, более не почувствует себя таковым. Этот человек, чья жизнь, возможно, была бесконечным, денным и нощным ожиданием, более не станет ничего ожидать. Он там, и Бог всегда знал, что он будет там, в месте, приуготовленном для него. Возрадуемся же об этом.