Прощай, хомут Ломовой Лошади! - [5]

– Сейчас мы сделаем вот что, – продолжила психолог. – Василиса, возьми в руки Ладью. Сосредоточься в центре своей груди, закрой глаза и представь, что ты и фигурка – это нечто единое. Ты теперь не Василиса Невезухина, ты Ольга Орлова, – торжественно произнесла Донара Зурабовна. – Прочувствуй все изменения, которые с тобой сейчас происходят. Ты – Ольга Орлова, близкие называют тебя Лёлей. Ты умница, красавица, у тебя есть муж, ребёнок, деньги, положение в обществе. Сосредоточься, прочувствуй, сделай три вдоха, три выдоха, осуществляя идентификацию, а теперь медленно открывай глаза. Прислушайся к себе и своим ощущениям. Что ты чувствуешь? Не думаешь, а именно чувствуешь?

Лёля затаила дыхание, как будто сейчас будет произнесено что-то очень важное и тайное. Она смотрела на Васю во все глаза, но видела почему-то не свою попутчицу, а как будто саму себя, только со стороны.

– Точно какой-то гипноз, – пронеслась в голове мысль. – Вляпаемся ещё в секту какую-то! Мы с этой девчонкой совсем не похожи… – и тем не менее сейчас она чувствовала поразительную связь с девушкой, сидящей напротив неё.

– Ну что, красавица, – обратилась Донара Зурабовна к Васе, сознательно избегая называть её по имени. – Что ты сейчас чувствуешь, вот просто озвучь свои эмоции и чувства, – попросила она.

– Я чувствую одиночество… – растерянно произнесла Вася. – Мне кажется, что вокруг много людей, вещей, всего-всего много, а я совершенно одна. Чувство страха, ощущение своей ненужности и неважности рождают внутри боль… и злость… Я злюсь, топаю ногами… капризничаю и требую внимания. Мне кажется, что все вокруг должны обо мне заботиться, но делают это не в достаточной степени. И такая пустота внутри, вот здесь, – Вася прикоснулась рукой к сердцу, – и хочется плакать и кричать… – она недоверчиво посмотрела на Лёлю, а та… плакала. Слёзы были крупными и катились по щекам, как горох по столу.

– Эй, ты чего? – спросила Василиса. – Что случилось? Ольга, ты обиделась?

Донара Зурабовна тоже повернулась к Лёле.

– Нет! – Лёля тряхнула головой и смахнула слезинку с ресничек. – Не обиделась… Все правда… Я единственная дочь у своих родителей. Папа бизнесмен, мама дизайнер. Они всегда много работали, много путешествовали по свету и часто оставляли меня с няньками. Они всегда привозили мне подарки, когда возвращались, всегда покупали мне всё, что бы я ни захотела, но их никогда не было рядом…. Никогда… Часто я встречала Новый год с няньками, проводила каникулы с соседскими детьми и отмечала дни рождения на пару с куклой. Я знала, что они любили меня, но… мне всегда казалось, что я несчастна. Все мои знакомые завидовали моей богатой жизни, просили попользоваться моими вещами или игрушками, а я завидовала им… Ведь они жили с родителями, проводили вместе время, ходили в кино и на каток. У них не было фотоаппарата, но было что помнить… А у меня был и фотик и камера, но нечего было снимать… Когда я встретила своего мужа, мне показалось, что вот человек, который наконец-то любит меня и будет со мной всегда. Сначала так и было. Он красиво ухаживал, мы вместе катались на лошадях и на горных лыжах, и он никогда не приходил без цветов и конфет. А когда мы поженились… все повторилось. Он постоянно работает, вечно где-то разъезжает и почти всегда занят…. Он, конечно, любит меня, но ему, как и моим родителям, на меня времени не хватает. Даже билет нормальный купить ему было некогда! Его любовь точно так же выражается в шубах, кольцах и букетах. Но мне всё так же тоскливо и одиноко, и я действительно часто плачу в подушку. – И Лёля снова залилась слезами.

Донара Зурабовна снова порылась в своём чемоданчике и достала аккуратную упаковку белых салфеточек. Пристроив пачку на стол и выдернув одну для Лёли, она сказала:

– Твой язык любви – это качественное время. А у твоих родителей – подарки. Поэтому ты всегда чувствовала себя нелюбимой.

– Язык любви? Что это значит?

– Хорошо, девочки, тогда поставлю процесс с фигурками на паузу – и вот вам практика. Закройте глаза! Откройте глаза! И пока ваши глаза были закрыты, вас похитили инопланетяне! И выбросили посреди какой-то далёкой пустыни. Вот в чём есть, в том вы туда и угодили.

Девушки переглянулись и захихикали. Мне-то ещё повезло, подумала Василиса, у меня хоть футболка с рукавами, а у Ольги вообще топик, мигом на солнце сгорит. Хотя если оторвать рукава, получится два чепчика… и снова хихикнула, представив эту картину.

– И вы идёте по пустыне час… два… три… семь… тапки давно стёрли вам ноги, солнце обожгло лицо… а пить хочется так, что тело даже не потеет – потому что нечем! И вдруг – о радость! – впереди три чахленьких, но пальмы! И это не мираж – это взаправду оазис! И там глинобитная хижина! И в ней дружелюбно улыбается туземка! И из последних сил вы добредаете до неё и выдыхаете – ПИИИТЬ!!!

И аборигенка, всплеснув руками, что-то щебечет на неведомом языке, убегает – и… возвращается с циновкой и покрывалом. И жестами нежно предлагает улечься спать, дав отдых усталым ногам. И даже пытается помассировать ваши стопы.

Девушки переглянулись, хихикать им уже не хотелось.