Прощание с мирной жизнью - [88]

Валли звонко рассмеялась. Она вспомнила, как часто проклинала она в детстве сияющее голубое небо, потому что оно благоприятствовало пикнику.

Ах, эти воскресные пикники под началом тети Каролины! Эти ненавистные прогулки на «волю», на «лоно природы», прогулки, которые Валли казались хуже тюрьмы, потому что гулять разрешалось только по определенным дорожкам и при этом надо было думать, как бы не смять и не запачкать платье, да еще слушать ботанические, исторические или назидательные рассуждения тетки! Раз Валли, только чтобы позлить фрау фон Трейенфельс, всю прогулку на лодке к Святоянским порогам просидела, закрыв глаза. Валли было нелегко отказаться от удовольствия поглядеть на красоты природы, которые громко расхваливал лодочник. Крепко зажмурившись, сдерживала она подступавшие к глазам слезы. Но зато как она торжествовала потом! Тетя Каролина форменным образом взорвалась, несмотря на все ее старание соблюдать требуемую светским тоном сдержанность.

Валли не могла преодолеть искушение и десять лет спустя после той достопамятной вспышки почтенной тетушки передразнила ее: «Ah, non, cette enfant![45] Что за негодная девчонка, что за озорница, она меня в гроб вгонит!»

Какой бы поднялся крик, если бы Каролина знала, что ее питомица предприняла сегодня прогулку по собственному вкусу, прогулку действительно на волю.

— Mais, non, c’est incroyable![46] — хрипела Валли, подражая голосу тетки. — Прогулка вдвоем с мужчиной! Да притом еще не свободным! Ça me tue![47]

Нет, даже представить себе невозможно, что сделалось бы с Каролиной, если бы она узнала о том, что задумала Валли. Поэтому Валли (из чистого человеколюбия) не хочет лишать ее иллюзий. Нет, почтенная тетушка ничего не узнает или узнает только, что Валли вместе с Адриенной была у подруги за городом.

По правде говоря, Валли предпочла бы не посвящать кузину в свои дела. Конечно, она могла бы найти и кого другого, чтобы подтвердить свое алиби, но Гелузич предложил ей эту прогулку только накануне вечером. Поэтому ей не оставалось ничего иного, как пойти с утра к кузине и попросить ее, в случае надобности, подтвердить, что прогулка была самая безобидная. Правда, за последнее время они несколько отдалились друг от друга, но в конце концов может же Валли попросить Адриенну о такой небольшой услуге, да потом они, конечно, опять сблизятся, как только Адриенна тоже заживет настоящей жизнью… Нет, они уже никогда не сблизятся. Сейчас Валли почувствовала это совершенно определенно. В характере Адриенны было бороться с собой, жить для других, не мириться с жизнью такой, как она есть. Валли считала, что это эксцентрично и смешно, но если Адриенна вбила себе в голову стать суфражисткой, или социалисткой, или еще какой-то идейной сумасбродкой, пожалуйста, она, Валли, ей мешать не собирается!

Сама Валли уже переросла подобные фантазии. Ее интересовало не их «движение», а сама жизнь, не идея, а приключение. Она не собиралась перестраивать мир, она собиралась открыть и покорить мир. Вот к такой свободе Валли всегда и стремилась, еще в то время, когда восторгалась идейными налетчиками, друзьями Саши и Мани.

Да, вот это свобода, и Валли стоит на дороге к ней. Какое чудесное чувство, какое опьянение победой!

Однако, несмотря на такое приподнятое настроение, Валли несколько приуныла, когда узнала, что Адриенны нет дома.

— Ушла? — спросила она горничную. — А куда? — Она чуть не разорвала ажурные перчатки, которые стала натягивать, чтобы скрыть свою растерянность.

Горничная была удивлена не меньше ее.

— Но, фрейлейн Валли, ваша сестрица сказали, что пошли к вам.

— Ну, тогда все в порядке. Значит, мы просто с ней разминулись, и Адриенна ждет меня у нас дома. — Валли высокомерно кивнула горничной и ушла.

На лице ее играла задумчивая улыбка. «Ишь ты, Адриенна тоже на запретном пути! Может быть, и у нее рандеву? А может, просто какое-то поручение от их организации? Не важно. Так или иначе, я ей нужна не меньше, чем она мне. Как это мило со стороны судьбы! В дамских романах всегда так: благодетельная судьба позаботилась, чтобы златокудрая Эльза и ее кумир в конце концов нашли друг друга. Ах, чего только не придумает жизнь!

И опять чувство победы подняло настроение Валли. Ноги сами так и стремились пуститься в пляс, но нельзя же на улице!

Небрежно махнув рукой, подозвала Валли извозчика и велела ехать на Штваницу. Там ждал ее с другим экипажем Гелузич.

Когда показался остров, Валли достала зеркальце и губную помаду. Но, взглянув в зеркало, решила: «Нет, лучше я выступлю в роли невинной девушки» Нераскрывшийся бутон. Это будет эффектнее»!

VIII

«Колыбель задумчивости» — так Макс Эгон Рейтер назвал один из своих стихотворных фрагментов, которые он время от времени отсылал в венский литературный ежемесячник, а издатель ежемесячника, в свою очередь, печатался в литературном приложении к «Тагесанцейгеру».

«Колыбелью задумчивости» Макс Эгон называл воскресные — «серебристо текучие, празднично тихие» — часы между пробуждением и вставанием. В эти часы, как Макс Эгон любил намекать, он отдавался размышлениям, вдохновлявшим его философские эссе, в которых он трактовал жизнь на земле как болезнь нашей планеты.