Прощание с мирной жизнью - [4]

— Добрый вечер, Майбаум, — с порога крикнул Александр, — вот и я! Можно сейчас же сесть за работу. Но знаете что, — передумал он, — лучше подымитесь ко мне. Там нам будет удобнее.

Майбаум встал при первых же словах Александра. Он сдвинул со лба зеленый козырек и поклонился. Все движения его были такие деревянные, что невольно казалось, будто сейчас раздастся сухой хруст. Хотя Майбаум был на несколько лет моложе Александра, выглядел он значительно старше. Он был лысый, невероятно худой, с лошадиной физиономией, торчащими зубами и жидкими, бесцветными усами.

— Как вам угодно, господин Рейтер, — сказал он, поправляя серые люстриновые нарукавники.

— Ну, так я жду вас через пять минут!

— Да, господин Рейтер.

С точностью до секунды постучал Майбаум в дверь рабочего кабинета Александра. Полы его длинного, застегнутого на все пуговицы сюртука развевались наподобие траурных флагов.

— Мадеры или сливовицы? — спросил Александр, жонглируя хрустальными рюмками. — Что? Вам все равно?.. Как это может быть все равно? — Он покачал головой, взял пузатый графин с мадерой и налил вина. — За ваше здоровье!

— За ваше здоровье, господин Рейтер! — Майбаум закрыл глаза и разом проглотил вино, словно это лекарство.

Александр смотрел на него, подняв густые косматые брови, придававшие ему какое-то сходство с филином.

— Еще рюмочку? Нет? Грех, Майбаум, и по отношению к вину, и по отношению к себе… Ну, как вам угодно! А сесть вы все-таки сядете? — Он указал на кресло у голландского изразцового камина.

Майбаум церемонно присел на краешек. Заботливо подняв обе полы сюртука, он положил их на колени.

— С вашего разрешения, господин Рейтер.

— Ну так вот, слушайте, голубчик: мы покупаем эту самую лавочку. — Быстро шагая от камина к двери и обратно, Александр объявил Майбауму, всем своим видом выражавшему покорный немой протест, свое решение приобрести разорившуюся типографию в Северной Моравии. — Я знаю, вы против, — сказал он, взглянув на сумрачное лицо Майбаума. — Вы, конечно, опять считаете, что это дело ненадежное. Но что в наши дни надежно? Наши новые кумиры — Техника и Темпы — революционизируют все. Государства с тысячелетней историей устраняются в два счета. Вся Европа вооружается для столкновения, которое неизбежно и в то же время кажется невозможным. Экономика… Но что рассуждать на общие темы! Я не собираюсь растолковывать вам, почему считаю, что следует купить эту типографию. Вы знакомы с Александром Рейтером достаточно долго и должны знать, что ему постоянно нужно начинать что-то новое. — Александр остановился и тихонько кашлянул, усмехнувшись иронической усмешкой бонвивана, который видит себя насквозь. — Так, а теперь валяйте вы, — закончил он. — Я полагаю, что у вас в запасе куча доводов против, угадал?

Майбаум поглядел на сложенные полы своего сюртука и только потом в ответ на вопрос Александра выдавил из себя «да», горестно вздохнув при этом, и сразу после «а» сжал губы, что придало ему сходство с рыбой, вытащенной из воды и ловящей воздух. Прозвучало это как «да-м».

— Да-м, — повторил Майбаум после новой паузы и начал перечислять точно по порядку все доводы против внушающего ему сомнение проекта. Затем с той же педантичной точностью непосредственно перешел к разъяснению тактики, которой следует придерживаться при покупке типографии.

Александр, севший напротив, не прерывал его ни словом, ни жестом, но по его напряженной позе видно было, как ему это трудно. Однако он знал, что возражения приведут только к еще большему многословию.

Как только Майбаум кончил, Александр вскочил со словами:

— Хорошо, голубчик. Все будет так, как вы предлагаете. Я хочу только внести небольшое изменение в финансовое распоряжение. Я думаю, что для этого предприятия мы не будем ничего снимать с личного счета Валли. И не потому, что я сомневаюсь в солидности этого начинания… Но внучку воспитывает моя сестра, а значит, во всем касающемся девочки, включая и денежные дела, надо действовать соответствующе, так сказать, по старинке.

Он снова усмехнулся, потом прибавил, что надо запросить насчет предполагаемой покупки мнение господина Зельмейера, венского банкира и друга их семьи.

— Для полного вашего спокойствия, Майбаум, согласны?.. Да? Ну, значит, на сегодня и на этот год мы со всеми делами покончили. Больше я вас не задерживаю. Разве только, если вы изменили свое мнение о мадере и выпьете еще рюмочку. А?

— Нет, премного вам благодарен, господин Рейтер. — Майбаум вдруг заторопился. — Неотложное дело… да-м.

Александр подавил улыбку. Он знал, какого рода «неотложные дела» у Майбаума. Они всплывали каждый раз, когда вечерний деловой разговор затягивался до девяти. Мягкосердечный Майбаум был под башмаком у своей второй жены, бывшей цирковой укротительницы, у которой, как у кирасирского капитана из старого французского анекдота, ежедневно в определенный час пробуждались природные инстинкты и заявляли свои права. В пику второй жене Майбаум чтил память первой, носил траурный креп на шляпе и избегал появляться со второй супругой в общественных местах и даже у друзей.

Хоть Александр и сочувствовал своему давнишнему служащему, семейная жизнь которого сложилась так неудачно, он все же не мог отказать себе в удовольствии спросить Майбаума, где он рассчитывает встречать Новый год.