Прощание с мирной жизнью - [162]
— Ты, Александр, атеист.
— Если этим ты хочешь сказать, что мы с тобой молимся абсолютно разным богам, я не возражаю. Между прочим, разреши тебе напомнить, что большая часть твоего приданого вложена в акции винокуренного завода, от которого тянет отнюдь не святым, а спиртным духом.
Каролина фон Трейенфельс зажала уши.
— Довольно вульгарных шуток, Али, прошу тебя, пощади мои нервы. Ты отлично знаешь, что я — одинокая вдова и вынуждена была поручить управление моим капиталом посторонним лицам, кроме того, четверть моих доходов уходит на дела благотворительности. Скажу только, что этот господин Гелузич, который счел приличным явиться ко мне с первым визитом в костюме для верховой езды и с бутылкой шампанского, словно я такая же особа, как его бывшая… ну, словом, как эта самая Арндтем; откуда у нее баронское достоинство, я предпочитаю не знать.
— Дорогая моя, — самым кротким тоном прервал ее Александр, — насколько я знаю, Врбата были пожалованы дворянством тоже не при Карле Великом. А если ты еще вспомнишь маркитантскую тележку нашей бабушки…
— Для этого нет ни малейшего повода, и вообще мы уклонились в сторону. Еще раз уверяю тебя, что будущий супруг твоей внучки производит неприятное впечатление. Совсем как наш покойный дядя Луиджи. Тот тоже был итальянцем.
— Гелузич — хорват, дорогая моя.
— Хорват или итальянец, не все ли равно? Я имею в виду вообще этих жуиров-южан, чернобородых красавцев, швыряющих деньгами и подглядывающих в щелочку за тем, что делается в комнате гувернантки. Валли еще предстоит много приятных сюрпризов, вроде тех, что пережила покойная тетя Клотильда с дядей Луиджи. Ты знаешь, это же было притчей во языцех. В качестве твоей сестры заявляю тебе самым серьезным образом: я считаю, что этот Гелузич mauvais sujet[85], и желала бы сложить с себя всякую ответственность за их молодое хозяйство. — Она свернула вышивание, сняла очки и открыла лорнет.
Александр встал.
— Пожалуйста, если таково твое желание, мы можем поручить фрейлейн Шёнберг позаботиться о приданом. Она, конечно, приложит все старания.
— Что ты, Али! Шёнберг? Даже принимая во внимание ее долголетнюю службу у нас в доме, все же… нет, нет, невозможно! Она была прислугой, прислугой и осталась, только чуть повыше рангом. И поручить ей заботы о приданом для девицы из нашей фамилии… нет, нет, невозможно!
— Гм, в таком случае остается только тебе пожертвовать собой, соблюдая традиции рода фон Врбата! — Александр указал на портрет покойного супруга Каролины и прочитал девиз, вписанный в угол картины: — «Diligentissimi ac fidelissimi milites pro imperatore, patria, familiaque»[86]. Раз назвали себя усерднейшими и преданнейшими слугами императора, родины и семьи — извольте расплачиваться. — Он затушил сигару, бросил окурок в ведро для угля, стоявшее за экраном, на котором были вышиты фламинго, послал Каролине воздушный поцелуй. — До свидания, дорогая моя. И сообщи мне своевременно, сколько ты собираешься истратить на приданое.
Он накинул пальто и направился к двери.
— Али, Али! Ты вгонишь меня в могилу! — крикнула ему вслед разозленная Каролина. — Mon dieu, в этой семье никакое здоровье, никакие нервы не выдержат.
IV
Поездка в Богемский лес состоялась, как того и желала Ирена, еще до конца недели.
Радостное, слегка пьянящее возбуждение, которое охватило ее с той минуты, как была решена поездка, передалось по дороге на вокзал и Александру; он снова ощутил красоту любимой как нежданный подарок судьбы. Ирена заметила его восхищение, и это придало ей особое очарование, как и всякой женщине, сознающей, что она любима и желанна.
Рука Александра нашла ее руку. Ирена выглянула из открытого окна кареты.
— Как чудесно! Словно мы несемся в небеса.
Был солнечный февральский день, в котором уже чувствовалось веяние приближающейся весны. С крыш из-под нависших снежных шапок свисали искрившиеся на солнце сосульки и капала капель. На приобретшем зеленый оттенок льду Влтавы катались на коньках ребятишки. Весело громыхали по узким улочкам Старого Места неповоротливые повозки с пивом. Перед резко выделявшейся на прозрачном голубом небе массивной глыбой Пороховой башни с колоннами, гербами и остроконечными фронтонами над окнами стояла цветочница и раскладывала первые букетики фиалок на плоской крышке своей корзины. Крестьянские телеги, груженные корзинами и мешками, запрудили узкий проезд к Сеноважной площади.
— Может, пройдем пешком до вокзала, через парк? — спросила Ирена, когда стали видны деревья в конце площади. — Ябурек отвезет чемоданы и займет места.
— А, понимаю, тебе хочется авансом прогуляться по лесу? Ну, что же, давай!
Они вышли из экипажа и направились в парк. Лужайки были покрыты снегом, липы и клены казались черными остовами деревьев, но предвестники лета — скворешни — были свежепокрашены и блестели на солнце.
Перед прудиком стоял, нагнувшись, офицер в темной шинели и кормил японских уток.
— Неужели это Польди? — удивился Александр.
— Кто? Вон тот кот в сапогах напротив?
Меж тем офицер выпрямился, быстро оглянулся и поспешил прочь.
— Да ты посмотри на него, Александр, вылитый кот в сапогах, разве нет? Но почему у тебя такое лицо? Почему такие морщины на лбу?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры борхесовской прозыпоздних лет.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.