Проклятие Раффы - [33]

— Обучение? — Старик кивнул.

— Злом? — Едва скрывая удивление, уточнил боцман.

— Увы… А что знают добрые? Кроме того, чему их научили злые? — Каким-то обречённым голосом ответил старик. Мы молчали.

— Ну, а Виар… — Неожиданно продолжил монах, — постоянно жаждал кем-то управлять… Подавлять… Навязывать свои взгляды… Удачи в этом деле доставляли ему радость, неудачи — вгоняли в уныние… Когда старший сын покинул родительский кров — он сосредоточил всё своё внимание на младшем, доведя его пару раз до того, что тот сбегал из дому… Потом возвращался: Виар уже мог формировать установки и сын не умел противиться им — немного поостыв, он возвращался. Склоки между ними не раз доходили до рукоприкладства… Так и жили… Виар хотел, чтобы окружающие подчинялись ему — ему нравилось их подчинять. Особенно — дети. Они, как он считал, просто обязаны ему подчиняться. Не добившись беспрекословного подчинения от старшего — тот просто сделал всё, чтобы уехать подальше и не возвращаться в этот дом — Виар занялся младшим. Когда тот, в итоге, поступил так же — он начал особенно активно грызть жену. Ему нужны были рабы. Он не мог жить среди равных. Он не хотел признать их равными. Он считал, что все они — ниже его. По определению. А люди, на самом деле, все равны — такими сделал их Творец. Это нужно понимать. И — поступать в соответствии с ролью, предложенной Творцом в этой жизни: кому-то суждено быть лидером, кому-то — нет. Виар хотел спорить с самим Творцом. Более того — он жаждал заключать с ним сделки.

— Как это? — Не понял боцман.

— Ему дали понять, в чём заключается его роль. Какие функции он должен в этой жизни исполнить. Важные, надо сказать, функции. Для всего человечества. Или — по крайней мере, для немалой его части. И что же Виар? Он начал торговаться с Творцом! Дескать, ладно — если уж ты хочешь, я сделаю это. Но ты взамен сделай для меня то-то и то-то…

— Ничего себе… — Вырвалось у меня. — А как же можно торговаться с Творцом?

— А никак… — Пожал плечами старик. — Ты можешь делать то, что ему нужно, а можешь и наоборот. Либо — ничего не делать вообще. Ты можешь содействовать ему или противиться ему — это твоё право. И он не растопчет, не уничтожит тебя, не станет мстить или мучать — ибо в этом нет никакого смысла. Он просто будет учить тебя. Давая возможность вдоволь насладиться последствиями своих ошибок.

— А что ему было за попытку торговаться с Творцом? — Задумчиво спросил боцман.

— Ничего. — Усмехнулся старик.

— То есть — как, совсем ничего? — Изумился я.

— Совсем. Он просто выпал из поля внимания Творца, как личность, неинтересная для бесед или содействий. И остался предоставлен своей Судьбе, как все. Он не справился со своей "особой ролью" и от неё частично отказались, частично — переложили на других…

— На кого? — Сверкнул глазами, вынув трубку, боцман.

— Какую-то часть взял я. — Просто сказал старик. — Иных — не знаю. Всякий должен знать столько, сколько ему положено.

— Кем положено?

— Творцом. И — созданной им системой воспитания нас, грешных…

— А если я хочу знать больше? — Язвительно поинтересовался Боцман.

— Знай… — Пожал плечами старик. — Столько, сколько тебе можно — тебе всегда позволят. Больше — вряд ли.

— Почему?

— Ибо от многих знаний можно просто сойти с ума… — Как-то обречённо ответил монах.

— Правда? — Изумился я. Монах кивнул.

— Многие знания нельзя давать раньше, чем личность будет готова их принять. — Тихо сказал он.

— Например? — Быстро спросил боцман.

— История с Виаром — лучший пример… — Сверкнул глазами из-под капюшона старец.

— Но… — Боцман задумался. По лицу его было видно, что он пытается подготовить какую-то каверзу. — Но — не слишком ли много знал Виар? — Наконец с ухмылкой произнёс он.

— Нет. — Просто ответил монах. — Он знал ровно столько, чтобы потом, на страшном суде, всё осознать. Чтобы понять, что он сделал. И — чтобы мы все — все, кто об этом знает — сделали выводы из этой истории. Свои выводы.

— Каждый — свои? — Недоверчиво переспросил я.

— Именно… — Кивнул монах. — Каждый должен сделать именно свои выводы. И — вряд ли два разных человека отреагируют на это совершенно одинаково…

— А он продолжает творить зло? — Уточнил я.

— Что делать… — Пожал плечами монах. — Если ты знаешь решение задачи — реши её. Если не знаешь — решай. Или — возьми себе другую задачу, которую можешь решить. Ибо число их конечно. В отличие от числа тех, которые ты решить не можешь — их число бесконечно по определению. Это нужно просто понимать. И — не комплексовать. Как Виар, например. Который хотел править миром, все в котором всегда довольны им и всегда его любят — и от этого его захлёстывало чувство неполноценности. Ибо — такого мира не бывает. Создать его — не по силам даже Творцу, ибо разуму всегда свойственны колебания, муки и терзания. Я знаю только одно состояние разума, при котором он всем доволен.

— Какое же? — Поинтересовался боцман.

— Идиотизм. — Ухмыльнулся монах. Мы прыснули.

— Это не столь смешно, как верно… — Вздохнул он. В реальных мирах основой стабильности является Хаос. Именно он поддерживает систему, не позволяя ей подчиниться воле индивида. Виар, вступив в единоборство в Хаосом, даже не понял этого. И не оценил свои силы. В результате его начали одолевать мании — управления, преследования… Сопротивления, неподчинения окружающих… Он жутко ревновал свою жену — хотя она и не давала, и не могла дать ему повода. Однажды она сделала ошибку: она встретилась с его братом и, почувствовав себя в его обществе легко и комфортно, мимоходом сказала об этом мужу. Может — просто в глубине души надеясь, что он хоть немного изменится и станет хоть капельку похож на брата. Тот предпочитал работать, а не управлять. Он всё умел делать сам и всё предпочитал делать своими руками. Ему не нужно было ничего объяснять — он был вполне догадлив и сообразителен. Он был живой. Без футляра. Вокруг него не надо было плясать, его не надо было ублажать, убеждать в своей любви, верности и преданности — он просто жил, трудился, не ожидая за то благодарности — и нормально относился к людям. "Он — вообще святой", — говорили о нём братья. Ну, скажем — не святой… — Ухмыльнулся монах. — Но он был нормальным, — старец сильно выделил слово "нормальным", — человеком. Поэтому с ним всем было хорошо. Виар не смог такого стерпеть. Разве он — не самый лучший? Это же просто предательство — как это его жена смеет утверждать, что ей лучше с его братом! Может, они уже и спят вместе? Может, его обманывают? Он всё оценивал со своей колокольни, даже не пытаясь встать на место других людей, не пытаясь понять их… Не пытаясь помочь себе, став другим… А зачем? Ведь всё и так должно быть хорошо. Ведь они должны любить его, восхищаться им… Ему даже не приходило в голову, что, на самом деле, в нём, может быть, совсем нечем восхищаться…