Проклятие Раффы - [31]

— Помни: она во всём должна винить только себя. Если она пытается винить тебя, или, тем паче — мстить тебе — значит, ты чего-то недосмотрел, что-то сделал не так. Человек должен чувствовать себя виноватым — тогда он в твоих руках. Само сознание вины перед тобой уже парализует его волю к сопротивлению тебе и ты можешь делать с ним всё, что хочешь. — Наставляла Виара старая ведьма. Слава Богу, что он был не очень хорошим учеником… Но, тем не менее, каждая вновь заинтересовавшаяся им девушка неизменно становилась его жертвой. Ему было так приятно плескаться в лучах её любви… Но со временем бедняга начинала понимать, что Виар вовсе не собирается давать что-либо взамен. Более того — он просто считает естественным такое положение вещей, когда женщины ухаживают за ним, а не он за женщинами. Он их просто завлекал. Очаровывал. Но — не любил. Ни одну. "Он, видимо, просто не способен любить" — обсуждая всё это между собой, решили, наконец, окружавшие его женщины. "Он даже ни разу никем не увлёкся…"- Опросив всех, с сожалением констатировали они. И он вдруг остался один: все, кто окружал его, уже знали о его эгоизме, и, с сожалением прицокивая языком — парень то на вид как хорош! — тем не менее, лишь отшучивались на его прибаутки и… обходили его стороной. Казалось, он понял, что надо что-то менять… К тому времени он уже закончил ремесленную школу и начал работать мастеровым на фабрике. Он стал более осторожным и не слишком демонстрировал своё пренебрежение к женщинам… Но — дурная слава бежала впереди его, и вскоре все фабричные уже не реагировали на его заигрывания, и, загадочно улыбаясь, стремились как можно быстрее закончить разговор и уйти. Нужно было что-то делать…

…При фабрике, кроме ремесленной, была и школа высшей ступени, в которую из мастеровых принимали тех, кто, уже работая, хотел и мог учиться дальше. Он был неглуп и сообразителен. Мастера, зная это, порекомендовали ему закончить и эту школу — вечерами — и он, поразмыслив, решил попробовать.

Занятия давались ему легко. Собственно, если бы это было не так — вряд ли он продолжал бы учиться дальше: он уже почувствовал, как он любил говорить, "вкус к жизни" и хотел жить так, чтобы весь мир был "для него". Он быстро изучил состав группы и с сожалением отметил, что в нём нет потенциальных жертв: все девушки либо уже знали его, либо были наслышаны о нём от подруг, либо уже успели выйти замуж и только порой исподлобья поглядывали на него, тайно вздыхая. В принципе, совсем несложно было заполучить любую из них — Виар к тому времени умел это делать, но ему уже хотелось чего-то постоянного: хотелось иметь дом, где, если не мать, то какая-то другая безмерно любящая его женщина будет его обхаживать… Хотелось иметь место, где всё будет "для него" — о том, что "весь мир" не может быть "для него", он уже начинал догадываться… К тому же — в его последний приезд в Барунди отец прямо спросил:

— Виар, а что ты себе думаешь?

— О чём ты, отец? — Виар изобразил внимание.

— Да о том, что тебе, сынок, уже давно пора бы жениться… Ты б поглядел, какая там помоложе да понеопытней… — будучи наслышан о похождениях сына и трезво оценивая его "славу" среди девчат, со вздохом сказал отец. Виару запомнились эти слова. И, надо сказать, он быстро догадался, почему отец забеспокоился о его женитьбе: если так пойдёт и дальше, то местные девчата скоро вообще будут, завидев его, переходить на другую сторону улицы.

…Вскоре в их группе появилась юная девушка — она совсем недавно оторвалась от матери, приехав в Бельсье и устроившись на ту же фабрику работать в конторе. Поскольку девушка была тоже явно неглупа — её быстро заметили, и, чтобы не терять год, устроили в школу высшей ступени, не смотря на то, что занятия начались уже месяц назад.

И вот — представьте: Виар, уже перебравший всех и понимающий полную безнадёжность своего положения, видит входящую в класс эту юную леди. В первый момент он потерял дар речи. Потом начал лихорадочно соображать, что ему делать и как. Судьба сделала ему неожиданный подарок: единственное свободное место было возле него. Оно и понятно: рядом с человеком, имеющим такую славу, никто садиться не хотел. Девчушка об этом не знала, и, завидев свободное место, направилась прямиком к нему, стеснительно улыбаясь. Он был ошеломлён и доволен. Она, заметив, как он выделяется среди прочих парней, косые взгляды девчат сочла завистливыми. А те — только вздыхали, понимая, что говорить ей сейчас что-то совершенно бесполезно: она просто решит, что эти разговоры начаты "из ревности".

…Виар думал недолго: прошла всего неделя, и он уже сделал ей предложение. За эту неделю он дважды угостил её сладкими мягкими конфетами "от господина Гуанье", которые считались в посёлке небывалой роскошью, да раз подарил маленький букетик цветов. И вдруг — бац! — "Давай поженимся!"… Девчонка — в слёзы, поехала к матери, ревёт, рассказывает…

— А ты-то сама — как, доченька? — Вздохнув, спрашивает мать, поглаживая её по головке.

— Да он красииивый… — Всхлипывая, тянет та. — Все девчонки завиииидуют…

— Ох, доченька, доченька… — Только и вздохнула мать, а у самой так защемило сердце…