Проклятие Раффы - [27]

— А что — колдуны имеют над людьми такую власть? — С совершенно непроницаемым лицом, попыхивая трубкой, задумчиво задал боцман самый животрепещущий, видимо, для него вопрос.

— Ну, в общем случае — не большую, чем "серые тени"… — Вздохнул старик. — Принцип тот же: им нужно испугать, запугать, подчинить, поработить, зомбировать — в итоге, перестав мыслить логически, человек становится беспомощным и с ним действительно можно сделать всё, что угодно… А просто так — "с нуля" — сделать кому-либо неизбежные неприятности практически невозможно: слишком много нужно потратить сил: больше, чем имеют, пожалуй, чуть ли не все эти "колдуны", вместе взятые. В принципе, получить эту силу можно, конечно, и непосредственно у Диа — но тогда ты поступаешь в его полное распоряжение, становишься его рабом, не смеющим рассуждать, перечить, сопротивляться, а обязанным выполнять все его желания и прихоти… Такой метод получения силы каким-либо "колдуном" практически нереален — хотя бы уже потому, что мало кто из них жаждет стать рабом: большинство предпочитает служить "и вашим, и нашим", содействуя то "белым", то "чёрным" силам — что глупо по определению, ибо ни одна из этих сил не поощряет сотрудничества с другой, и, обращаясь к какой-либо одной из них, ты автоматически лишаешься покровительства другой… Кроме того, Диа может и не дать этой силы — либо попросту не поверив в то, что ты будешь "хорошим рабом", либо — например, хотя бы и потому, что ему именно сейчас просто не нужны рабы… Или — просто не захочет. А на само обращение к нему нужно потратить сил едва ли не больше, чем имеешь… Кроме того, Диа не может дать тебе такую силу, не нарушив "правила игры", которые установил Са — а это уже чревато крупными неприятностями для него самого. Какими — он уже знает, испытал: он уже не может даже беседовать напрямую с Творцом — не имеет права. А тот, естественно, по-прежнему имеет над ним неограниченную власть и может сделать с ним всё, что угодно…

— Так как же он тогда убил? — Не совсем понял я. — Где взял силы?

— При недостатке сил для подобного нападения очень важно, чтобы жертва сама поверила в неизбежность поражения — тогда результат будет достигнут за счёт её собственных сил, которые будут таять на глазах. И этот деятель, слегка подтравив братца, сумел убедить в неизбежности смерти как его самого, так и всё его окружение. В результате — смерть стала неизбежной: он своего добился. Да только всё равно прогадал: бабка-то по неуклюжести своей, как я уже упоминал, зацепила всё семейство, укоротив век и самому "заказчику"… Который оказался паникёром — хоть куда: его даже убеждать не надо было, как брата… Сам перепугался до смерти…

— Мда… — Глубокомысленно произнёс боцман. — Но мы говорили о том, как ошибки юного добродея способствуют порождению серых теней… — Философски заметил он, пытаясь вернуть разговор от "колдуний и ведьм" в интересное ему русло.

— Да… — Кивнул старик. — Так вот, свою первую… из известных мне… серую тень… этот тип выпустил, когда убил брата. Она была настолько сильной, что очень скоро почти позабыла о своём благодетеле, включив в сферу своего внимания около 10 человек… Когда я узнал об этой "принцессе", я решил попробовать её поглотить. Хотя её появление на свет и не было следствием моих ошибок, но единоборство с такой сложной сущностью слишком многое мне обещало… Я не смог устоять и погнался за ней. Не стану описывать весь процесс поединка — это долго, утомительно и вряд ли будет понятно непосвящённому… Скажу лишь, что победа стоила мне той седины, которую вы можете наблюдать и сейчас. — Монах откинул капюшон и мы увидели совершенно белые волосы. — А в детстве я был чёрноволосым мальчуганом — настолько черноволосым, что мне часто приписывали родство с южными народами… — Монах умолк — видимо, увязнув в воспоминаниях. Наконец он встрепенулся, будто очнувшись, и продолжил:

— Вторую свою чёрную тень он выпустил, когда избавился, в конце концов, и от жены: она стала первой жертвой, которую он принёс на алтарь Диа, чтобы продлить срок своей жизни. Эта тень была несоизмеримо сильнее первой и после этого он уже совершенно не мог собой распоряжаться: она поработила его, подчинила себе его волю, его помыслы, желания и поступки… Она владеет им и сейчас — я так и не решился поглотить её, хотя в известной мере и виноват в её появлении…

— Страшно? — Участливо спросил язва-боцман.

— Нет. — Не заметив издёвки, вздохнул старик. — Просто обидно будет, если… — И он снова вздохнул, не закончив фразы.

— Ну, одна тень, хоть и сильная — это ещё не конец света… — Попытался я его утешить.

— Все тени, вместе взятые — тоже ещё не конец света, — возразил монах. — И, потом — "Мир не рухнет от ваших ошибок" — этими словами Ванталы сам Ахе напутствует умы перед воплощением. Да только та тень — это ещё далеко не всё…

— То есть? — Не понял я.

— Дело в том, — вздохнул монах, — что он вёл довольно бурную "личную" жизнь… И всякая обманутая им женщина имела все основания его ненавидеть. А их было немало. Я не могу толком винить этих женщин — ведь каждая, которой "посчастливилось" неосторожно зачать от него ребёнка, слышала от него одну и ту же фразу о том, что аборт — это её проблемы… Эту же фразу не раз слышала от него и жена… Как вы думаете, — обратился он к нам, — чего можно ожидать от женщины, которую хладнокровно вынудили избавиться от собственного ребёнка, не удосужившись при этом хотя бы поддержать — если не сочувствием, так хоть пониманием? Любви, восхищения? Вряд ли… По крайней мере, меня совсем не удивляет, что слишком часто это была ненависть — жгучая, кровная ненависть — исходящая из глубин обманутой души и алчущая мести… Попадались, конечно, и такие, что прощали. Были и такие, что, поняв, с кем связались, не хотели больше его видеть и ничего о нём слышать. Некоторые кляли его, на чём свет стоит и бегали по бабкам, чтоб отомстить… Меня не удивляет, что среди них попадались и такие, которые проклинали не только его, но и "весь его поганый род" — и детей, и внуков — "до седьмого колена"… и готовы были молиться хоть богу, хоть чёрту — за то, чтобы хоть как-то наказать "обидчика"… Это бывало в случаях, когда у любовницы была примерно та же психология, что и у него: "Ах, как это посмели обидеть меня, любимого"… А ведь каждая из них при этом выпускала свою чёрную тень… И я не в состоянии не только остановить или обратить вспять этот процесс, но даже просто контролировать его… А он шёл лавинообразно… Я до сих пор не знаю, как можно убрать весь этот мусор. Представьте, как мне должно нравится то, что я, в своё время, по сути — поспособствовал развитию этого процесса?…