Происшествие - [43]

Аркадий уже раскрыл фотоаппарат, который почему-то всегда оказывался у него под рукой.

— Посади рядом со мной Приятеля, — посоветовала Ефросинья Викентьевна. — Потом будешь всем показывать карточку, и все поймут, что твоя жена вполне женственная женщина, а вовсе не фельдфебель в юбке, как некоторые про меня говорят.

— Кто это так говорит? — недовольно спросил Аркадий. Однако взял в руки кота и попытался посадить его на диван рядом с женой. Но кот фыркнул и вырвался. Он совершенно не желал находиться рядом с Ефросиньей Викентьевной. — Кто так говорит, интересно?

Ефросинья Викентьевна неопределенно пожала плечами.

— Сам знаешь — кто! — Конечно, она имела в виду старшую медсестру Танечку, которая работала у Аркадия в отделении невропатологии. И, как досконально было известно Ефросинье Викентьевне, кокетничала с ее мужем, а про нее распускала слухи, что она сухарь и недостойна Аркадия. Ох и ревновала Ефросинья Викентьевна своего мужа к красивой Танечке! Аркадий и представить себе не мог, что его жена может ревновать, потому что он считал, что его Фрося в некотором роде немножко суховата, что, впрочем, вовсе не мешало ему любить ее.

— Готово! — сообщил Аркадий, несколько раз щелкнув затвором фотоаппарата. — Все свободны! Корми меня, жена! Я голодный.

— Потерпишь. — Ефросинья Викентьевна с сожалением пересадила Клавдию на диван. Ах, как хотелось ей иметь кроме Вики такую славную дочку. Но разве это возможно при ее работе? — Сначала я детей покормлю.

— А разве вместе нельзя?

— Нельзя! У меня сегодня плов. Клавдия тоже просить начнет, а ей нельзя.

— Можно! — заявила Клавдия. — Давай плов.

— Удивительное дело, — сказала Ефросинья Викентьевна, направляясь с Аркадием в кухню. — Вика и Клавдия ни в каком родстве не состоят, а обжоры оба отменные.

— У них духовное родство.

— Набивать пузо — это, по-твоему, духовность?

Аркадий рассмеялся.

— Между прочим, я сейчас встретил одного одноклассника Вики и узнал кое-что интересное о нашем сыне.

— И что же? — спросила Ефросинья Викентьевна, ставя на плиту кастрюли.

— Одноклассника зовут Петя. Ну мы разговорились о том о сем…

— С какой стати ты вдруг разговорился с Викиным одноклассником?

— Да ты его знаешь. Они из одного детского сада.

— Ах, Петя Бачило! Знаю, синеглазенький такой.

— Во-во! Так вот, оказывается, когда в буфете на завтрак дают булочку, наш сын съедает не только свою, но и Петину, и еще чьи-то…

— Что? — Ефросинья Викентьевна резко обернулась.

— Не волнуйся. Без спросу он не берет. Он все делает по принципу одного героя Зощенко, который говорил: «Разрешите, я докушаю?» Многие ребята не любят булочек…

— А Петя, выходит, ябеда?

— Наоборот. Он просил меня об одолжении: не говорить его маме, что он свои булочки скармливает Вике. А то ему попадет.

— Ай да Вика! Ну я ему задам!

— Попробуй только! Тогда я ничего не буду тебе рассказывать. Это же тайна! Ты выдашь Петю, который мне ее доверил. Уж как-нибудь я эту тему сам с ним проработаю.

— Какой канцелярский подход к воспитанию ребенка! — поморщилась Ефросинья Викентьевна. — Веди детей. Все готово.

Накормив детей и мужа, Ефросинья Викентьевна оставила Аркадия на кухне мыть посуду, потому что это была его обязанность, а сама пошла в комнату, пообещав Клавдии почитать сказку. Но едва они выбрали книжку и уселись на диван, как пришла Тамара Леонидовна, тетка подруги Нюры и бабушка Клавдии.

Вика очень любил тетю Тому и сразу же полез к ней целоваться. Но Клавдия отпихнула его и сказала своим басом:

— Не тр-рогай мою бабушку. А то как дам!

— Клавдия! — строго заметила тетя Тома. — Не хами!

Клавдия была ревнива и оберегала от Вики свою личную собственность, коей считала бабушку.

— Как вела себя наша барышня? — спросила Тамара Леонидовна.

— Прекрасно! Ты чего это вдруг надулась, Клавдия? — спросила у девочки Ефросинья Викентьевна.

— Не замай! — проговорила Клавдия.

— Выраженьице! — Тетя Тома покачала головой. — А все от Нюрки. Докторскую защищает скоро, а жаргон как у дворника.

— Зачем это вы профессию, тетя Тома, оскорбляете? — засмеялся Аркадий. — Дворник нынче редкость. Его скоро в Красную книгу занесут.

— Ладно тебе! — Тетя Тома поправила свое старомодное пенсне и брошку у воротника блузки. — Пошли, Клавдия, и спасибо за приют.

— Давайте я ее на руках отнесу, — предложил Аркадий.

— Не надо. Пусть ножками ходит. При таких родителях надо сызмальства учиться преодолевать трудности. Дай бог мне еще несколько годков пожить и девочку на ноги поставить. А то ведь они готовы были ее еще в пеленках с собой по экспедициям таскать.

— Чем это они вас так разгневали? — смеясь спросила Ефросинья Викентьевна. Она ни капли не верила недовольной воркотне тети Томы.

— Разгневаешься! Это ведь надо придумать: Клавдию Вике подбросить! Ведь знали, что у меня конференция, я задержусь, а подвернулись билеты в театр, и ребенка побоку. Родители называется! Один ветер в голове.

— Тетя Тома, но Клавдия меня слушается. Я уже три раза ее нянчил. — Вика попытался заступиться за Нюру и дядю Костю.

— Никого она не слушается!

— Но им же надо было идти в театр!

— Вика! — строго сказала Ефросинья Викентьевна. — Не встревай! Разве ты не видишь, что тетя Тома шутит!