Прогулки по берегам Рейна - [8]

Что же касается моего личного штандарта, поднятого на грот-мачте, то, как известно, это привилегия чрезвычайных и полномочных послов; я был горд тем, что он реет рядом с бельгийским стягом, и не спустил его перед голландцами. Представители династии Нассау хорошо знают, что этот штандарт, начиная со времени царствования Филиппа Ни вплоть до правления короля Леопольда, ни разу не был спущен в присутствии их флага.

Принц де Линь".

Ссылка была точной, но неудачной. Господин принц де Линь забыл только об одном — о том, что Филипп II, которому служили его предки, был тираном, в то время как Нассау, которых его предки побеждали, выступали за независимость.

Но поскольку народ не обязан помнить больше, чем помнит принц, эта громкая фраза вызвала шумное одобрение.

Существует три способа осмотра города. Первый — посещать его достопримечательности в хронологическом порядке; второй — разделить его на кварталы и осматривать их один за другим; третий — идти куда глаза глядят, полагаясь на волю случая.

Я чаще всего предпочитаю этот третий способ, ибо тогда все для меня становится неожиданным и, тем самым, куда сильнее поражает мое воображение. Так как обычно подготовительное изучение страны, которую я намереваюсь посетить, позволяет мне обходиться без экскурсовода, без путеводителя и даже без карты, известное заранее описание не лишает ни величия, ни необычности те исторические здания, на которые я внезапно натыкаюсь, повернув за угол или выйдя на какую-либо площадь; они предстают передо мной, населенные воспоминаниями, которые я заставляю проплывать передо мной, одно за другим, наподобие призраков. Поскольку никто не указывает мне дорогу, я чувствую себя первооткрывателем, и ощущение это становится еще острее, когда я вижу, как равнодушная толпа, словно не замечая ничего вокруг, проходит у стен такого здания или посреди красот, перед которыми я замер в восхищении: и эти красоты, и это здание кажутся мне тогда волшебным творением, которое воздвигнуто на моем пути и которое, стоит мне двинуться дальше, немедленно исчезнет.

Именно таким образом, выйдя из гостиницы "Шведская королева", единственной, где мне удалось найти свободный номер, я свернул направо и, поплутав какое-то время по узким и извилистым улочкам, внезапно оказался напротив городской ратуши — готического здания, построенного архитектором Ван Рейсбруком в 1441 году и окруженного домами, которые были сооружены в период испанского владычества и отличаются характерными признаками кастильской архитектуры. Дома эти придают площади особый облик, который, не будучи полностью однообразным, ибо в этом месте сталкиваются духовные устремления двух разных народов, являет собой столь живописный ансамбль, что если это и не самая красивая из известных мне площадей, то, по крайней мере, одна из самых необычных. Наиболее значительное сооружение, помимо ратуши, — это расположенное почти напротив нее здание магистратур, откуда вышел на казнь граф Эгмонт; туда была пристроена затянутая в черное галерея, которая вела с балкона прямо на эшафот. Эта предосторожность была предпринята для того, вероятно, чтобы осужденный оказался вне досягаемости для тех, кто попытался бы спасти его, напав на стражу. К огорчению тех почитателей истории, которые предпочитают видеть, как одни памятные события увековечиваются наряду с другими, здание это уже не то, каким оно было прежде. Построенное в начале XV века, оно дважды перестраивалось: первый раз в 1625 году Изабеллой, которая посвятила его Богоматери Мира, в память о Святой деве, избавившей Брюссель от чумы, войны и голода, как это явствует из полустершихся, но еще различимых слов: "А peste,fame et hello, libera nos, Maria pads[4]; второй раз это произошло в 1695 году, после бомбардирования, которому подверг город маршал Вильруа.

Ступени этого здания и общий вид ратуши изумительны; башня, поставленная сбоку, как в Палаццо Веккьо во Флоренции, с величественной легкостью устремляется на высоту трехсот шестидесяти четырех футов; ее венчает позолоченная медная фигура архангела Михаила, высотой в семнадцать футов, которая вращается на ветру подобно флюгеру, а снизу напоминает детскую игрушку.

С одним из залов ратуши связано чрезвычайно важное историческое событие. Здесь, в зале, именуемом Концертным, 9 сентября 1556 года Карл V отрекся от короны в пользу своего сына Филиппа II. Мне хотелось увидеть этот зал, ибо у меня была надежда, что я отыщу в его старых стенах какой-нибудь след этой торжественной и значительной церемонии: увы, они кокетливо покрыты небесно-голубыми обоями и украшены гирляндами увядших цветов, оставшихся здесь от последнего бала.

Несколько залов, украшенных прекрасными гобеленами, воссоздают жизнь Хлодвига, увиденную сквозь призму века Людовика XIV, и ведут в зал Совета, где картины, выполненные в том же стиле, изображают въезд Филиппа Доброго в Брюссель, отречение Карла V и коронацию Карла VI, отца Марии Терезии. Именно в этом зале, довольно посредственный плафон которого работы Янсенса изящно обрамлен карнизами, хранятся золотые ключи, которые на блюде из позолоченного серебра последовательно вручались: в 1809 году — Наполеону, в 1815-м — Вильгельму Нассау, а в 1831-м — Леопольду I. По всей видимости, ключи эти только открывают двери, но не закрывают их.