Скверная компания

Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Классическая проза
Серии: -
Всего страниц: 8
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Скверная компания читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал


• Покуда жизнь крепко не проучила меня, у меня не бывало сразу больше одного друга. Мои отношения с девчонками, хоть и отличались пылкостью, длились недолго, и каждый раз, когда в смертельной обиде меня гнали прочь, вина была только моей. Я могла вдруг загнуть по–непечатному прямо в пику боговлюбленной чистюльке (в восемь лет я уже знала столько крепких слов, что самый отъявленный хулиган не смог бы со мной тягаться – язычок у меня был с перчиком… Выходило все нечаянно – просто за игрой в карты, за разговором или на прогулке мне вдруг до смерти хотелось остаться одной, а мой рот мгновенно и безо всякой команды приходил мне на выручку. Я бывала изумлена едва ли не больше окружающих, когда из него вдруг начинали извергаться несмываемо–черные и виртуозные оскорбления.

Джин СТАФФОРД

СКВЕРНАЯ КОМПАНИЯ

Перевел с английского Самуил ЧЕРФАС

Jean STAFFORD,Bad Characters


Покуда жизнь крепко не проучила меня, у меня не бывало сразу больше одного друга. Мои отношения с девчонками, хоть и отличались пылкостью, длились недолго, и каждый раз, когда в смертельной обиде меня гнали прочь, вина была только моей.

Я могла вдруг загнуть по–непечатному прямо в пику боговлюбленной чистюльке (в восемь лет я уже знала столько крепких слов, что самый отъявленный хулиган не смог бы со мной тягаться — язычок у меня был с перчиком), или обозвать рахиткой только что принятую в отряд скаутов подружку, или брякнуть дочке школьного тренера, что спорт — занятие для кретинов. Выходило все нечаянно — просто за игрой в карты, за разговором или на прогулке мне вдруг до смерти хотелось остаться одной, а мой рот мгновенно и безо всякой команды приходил мне на выручку. Я бывала изумлена едва ли не больше окружающих, когда из него вдруг начинали извергаться несмываемо–черные и виртуозные оскорбления.

Но обретя вожделенное одиночество, я расстраивалась, потому что мне вовсе не нравилось быть одной. Я уныло доигрывала партию, словно кто‑то еще находился за столом напротив меня, садилась на землю, смотрела сквозь слезы на возмущенно удалявшихся подруг и заводила сама с собой безрадостную беседу. Я успела сделать врагами всех своих знакомых, и мне оставалось делиться горем лишь с кошкой Муфф, которая — хотите — верьте, хотите нет — никого, кроме меня, не признавала. Она, неблагодарная, кусала и царапала кормящую ее руку, а если кто‑нибудь по простоте душевной пытался погладить ее, прижимала уши к голове, шипела и, распушив хвост трубой, крутила им, как бычьей плетью. Но мне она мурлыкала и, трогая лапами, никогда не выпускала когтей из бархатных подушечек. Вполне подстать дурному характеру были ее шерсть цвета линялой тряпки, тощий хвост и перебитый нос — напоминание о младенческом увечье, а глаза у нее горели неистовой яростью. Мои родные — все они не упускали случая меня поддеть — говорили, что во мне куда больше кровного сродства с Муфф, чем с ними. А брат Джек и сестра Стелла, чтобы довести до белого каления, частенько звали меня «Кис» вместо Крис. Ну, малышка Тэсс, та боялась рот раскрыть: она знала, что стоит ей вякнуть, как я ее удушу. Джек, пакостник, каких свет не видывал, дразнил меня хорьком и врал, будто я обжираюсь рыбой, которую я, кстати, терпеть не могу. Сам он был хорьком, потому что ловил скунсов в горах — мы жили в Адамсе, штат Колорадо — и почти каждый раз, когда этот растяпа и оболтус возвращался со своей вонючей охоты, приходилось закапывать в землю всю его одежду. Но от него все равно так несло, что ни одна девчонка в школе не хотела сидеть рядом, и его прогоняли с уроков домой.

Как‑то под Рождество, когда мы с Вирджилом Мидом катали во дворе снежную бабу и уже стали лепить правую руку, мне ни с того ни с сего понадобилось остаться одной. Тогда я обозвала его сыном корабельного кока, заявила, что весь мир знает, какой клоповник развела его мама у себя дома, и добавила, что его папочка — зубной врач и помощник шерифа — промышляет самогоном. На миг Вирджил остолбенел от изумления — ведь всего минуту назад мы решили пожениться, когда подрастем, и стать миллионерами — а потом с яростным воем повалил меня и стал кормить снегом. Искры и черные шарики запрыгали у меня перед глазами. Когда он, наконец, отпустил меня, мы оба ревели, а Вирджил орал, что если я сию минуту не уберусь со двора, его отец арестует меня и засадит в Канон–Сити. Едва живая от холода, со щемящим сердцем, я побрела домой. И опять мне пришлось коротать дни со старушкой Муфф. Длилось это одиночество довольно долго — до тех пор, пока я не встретила Лотти Скок. Хотя слово «встреча» лишь весьма отдаленно отражает обстоятельства нашего первого знакомства.

Я увидела Лотти в первый раз на нашей кухне за кражей шоколадного торта. Стелла и Джек еще не вернулись из школы: имея более счастливый характер, они всегда бывали в компаниях и сейчас, наверно, сидели у кого‑нибудь дома, резались в двадцать одно и уминали конфеты вперемежку с воздушной кукурузой — во всяком случае, не скучали. А мама поехала навестить знакомую в туберкулезном санатории и взяла с собой Тэсс. Когда я услышала, что кто‑то возится на кухне, я сперва решила, что это мама вернулась так скоро, и вышла спросить, почему зеленая сосна, которую я наклеила на квадратик красной бумаги, выглядит так, будто вот–вот повалится. Но вместо мамы и сестренки я увидела на кухне странную замухрышку, как раз когда она поднимала стеклянную крышку с роскошного лакомства, которое мама лишь час назад вынула из печи и поставила на полку у окна. Девочка стояла спиной ко мне и, заслышав шаги, быстро оглянулась: ее узкое и дряблое личико выражало удивление, страх и ненависть. В тот же миг она опустила крышку и замерла, как заколдованная.


Еще от автора Джин Стаффорд
В зоопарке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Бубновый валет и компания

Зная некоторые свойства, присущие природе человеческой вообще, а ныне особливо явственные, считаю необходимым честно и прямо предварить: книга эта не «политика», не отображение Великой Российской Революции, не хвала, не хула: выкраивать из нее цитаты, удобные для брюзжания злободневного, значит пренебречь ее скромным именем – в палатах судейских щеголять неправдоподобными показаниями.Это не листы истории великих лет – нет, просто и скромно, петитная ерунда, сноски неподобные, сто придаточных предложений без главного, межскобочное многословие.http://ruslit.traumlibrary.net.


Все на мою голову. Умереть и не встать

Приехав на собственную дачу и оказавшись в заложницах у троих беглых уголовников, Ольга попыталась выведать их планы. Выяснилось, что они разыскивают какой-то тайник вблизи дачного поселка. У Ольги осталась одна надежда — завтра должна приехать ее сестра-близнец Полина. И тогда, бандиты, держитесь! Интеллект одной сестры, помноженный на черный дан в восточных единоборствах другой, — страшная сила, против которой не устоять ни мужской логике, ни грубой физической силе…


Идеальный враг

Армады свирепых инопланетных агрессоров обрушиваются на Землю. Чудовищные создания, пожирающие живую плоть, захватывают все новые территории. Противостоять безжалостному противнику способны лишь Международные оборонные силы, на оснащение и поддержку которых брошены все земные ресурсы. Однако инопланетяне стремительно мутируют, после каждого нового столкновения с вооруженными силами Земли становясь все более неуязвимыми и беспощадными. Рядовому международного армейского корпуса Павлу Голованову предстоит принять участие в самых тяжелых боях с чудовищным противником.


Герой

Гер и не подозревал, что за яйцом дракона, которое он считал обычным камнем, охотится так много людей. И все угрожают ему жуткими карами и непременно требуют, чтобы яйцо досталось им. И Гер применяет старую, как мир, уловку. Поссорь врагов между собой и их станет куда меньше.


Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.