Прогулка под деревьями - [2]

Шрифт
Интервал

             НЕПОСВЯЩЕННЫЙ
Чем старше я, тем больше возрастаю
в незнании, чем дальше, тем вернее
всего лишаюсь и теряю власть.
Мои владенья — заоконный блеск
иль оснеженность тихого пространства
в безлюдье вечном. Где он, господин,
защитник, покровитель и вожатый?
Не покидая комнаты своей
храню молчанье (тишина-служанка
все постепенно ставит на места),
жду, что мечтанья лживые исчезнут
все до конца. Но с чем останусь я?
Что делать смертному? какая сила
ему так властно не дает уйти? Что заставляет
его остаться и твердить слова
в пустом пространстве комнаты? И мне ли
судить об этом, жалкому слепцу?
Но голос слышен, он приходит вместе
с лучами света, различим едва:
«Огню подобно, создает любовь
свое сиянье только разрушеньем…»
                         ТРУД ПОЭТА
Час от часу слабнут глаза — и труд их теперь
уже не сновиденье, даже не слезоточенье
но взор пастуха, стерегущего ревностно мир, —
без него обреченный забвенью.
Так у стены, озаренной сиянием лета
(или просто память ее освещает)
я вами любуюсь среди безмятежного дня,
а вы уходите все невозвратней
ускользая, теряясь, я тщетно зову, вы горите
там, в полуночных травах… так в забытом саду
по дорожкам — мерцанье ли, голос?
(но не знает никто) вместе бегают детство и смерть…
(Правда ли умерла эта дама, под веткою вербы,
если лампа угасла, а вещи ее растерялись?
Или может, она из влажной земли еще встанет?
Я бы приблизился к ней и сказал:
«Что вы делали все это время, пока был не слышен
смех ваш на улочке, ваши шаги? Отчего вы исчезли
так поспешно, не оставили даже записки?
О теперь, госпожа, добро пожаловать к нам…»)
В темноте настоящего подстерегает, скрываясь,
бессловесная тень. Это мир как он есть.
Нам он дан ненадолго, затем лишь одним
чтоб явилось на миг то, что блеснет и погаснет,
чтобы снова и снова искать, призывать и дрожать
из-за страха утраты. Так бедняк на ветру
на коленях стоит, все стараясь сберечь, сохранить
меж ладонями скудный огонь…
             ЦЫГАНЕ
Костер у темных деревьев
слушай: тихо он говорит
с народом спящим
у въезда в город.
А мы все бродим
по темным стогнам
бренные души
смерти боясь
твоей, неумолчный шепот
тайного света.
                          КВАРТИРАНТ
                                                             Франсису Понжу
Мы в доме воздушном живем — на высоте эмпирей
тут стены из ветра, стоит он на сияющих сваях
и так здесь светло, что порой о годах забывая
мы в небе скользим, в анфиладах прозрачных дверей.
Внизу зеленеет мир травы и сплетенных ветвей
утром он ярок, а к ночи гаснет, мерцая,
а даль, в дыхании гор растворяясь
для взгляда прозрачней становится, легче, светлей.
Постройка над бездною — свет мерцает, дрожит
так будем любить этот шаткий приют неверный
ведь скоро он рухнет в облаке пыли серной
и вот мы повержены наземь, разбиты, во прахе лежим
О служанка, под землю неси квартиранта скорей!
во дворе мы нашли его мертвым, в крови…
ты, его посвятившая в тайны любви,
постели ему ложе во влажном доме корней
                      НЕРАВНАЯ БИТВА
В криках ноябрьских птиц, в пламени ив, вижу везде —
Знаменья, ведущие нас от беды к беде.
Даже в облачных скалах блещут проломы, зиянья,
Между лозой и лавандой тоже читаю посланья.
А после свет стекает под землю, и день утих
другие губы просят пространств иных.
Стоны женщины, пламя любви, зажженное
                                                   в темной спальной —
здесь начинается ночи пункт перевальный.
Будем вдвоем блуждать в ущельях ручьистых
со смехом, вздохами, в смешении веток и листьев
навек неразлучны вьющихся два растенья
если рассвет озарил наших волос сплетенья.
                                 *
(Это словно среди тонких тростинок скрываться
когда звезды небесные наземь начнут осыпаться…)
                      РАССТОЯНИЯ
                                                            Армену Любену
Чертят стрижи круги в небесных высотах:
а выше над ними кружатся звезды незримо.
А скроется день за крайним пределом земли —
вспыхнут эти огни на просторах темных песков…
Вот так и мы живем в областях подвижных
среди расстояний; и так же сердце
перелетает от дерева к птице, от той — к звезде
                                                                  отдаленной,
а от звезды — к любимой. И так любовь
в доме живет за засовом, работает и возрастает
труждающихся служанка, несущая лампу в руке.
________________
Перевод А. Кузнецовой

Из книги «МОТИВЫ»

(1967)

Из ветра нашу жизнь соткали.

Жубер

Из цикла «Конец зимы»

Ах, ничто не умаляет
страх — вдруг место потеряет
в мире странница-душа
Но, ища пути иные,
не стремясь к дороге дальней
легкостью дыша
не она ль поет хрустально
расстояния земные
* * *
Слез самосев
сменившийся лик
сверканья пора
бурление рек
и горе земли — овраг
старческий век —
на вершинах тающий снег
* * *
Тени прозрачней трав
в траве, оставшейся с лета
смиренных, робких лесов —
это тихая, верная это
и пока незримая смерть
И всегда в круговерть маня
овевает нас легкий ветр
И вечен в лугах дневных
аспидный сланец могил
* * *
Правда, ложь — миг един —
и исчезли, словно дым
Мира чудеса прейдут
как и красота желанной
жить в нем — значит воспевать
серый пепел осиянный
Правда, ложь — на миг блеснут,
взвейся, прах благоуханный

Рекомендуем почитать
Ночной сторож для Набокова

Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.


Гусь Фриц

Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.


На солнечной стороне

В книге собраны рассказы широко известных советских и болгарских писателей, посвященные людям труда. Советскую часть сборника представляют произведения В. Кожевникова, В. Астафьева, Н. Думбадзе, Ч. Айтматова, В. Шукшина и других. Болгарская литература представлена именами П. Вежинова, Н. Хайтова, Г. Стоева, И. Радичкова, Д. Цончева, Г. Мишева и других писателей. Выдающиеся советские и болгарские писатели, рассказывая о жизни своих соотечественников и современников, поднимают глубокие нравственные проблемы, интересные для самого широкого круга читателей. Этот сборник рассказов является совместным изданием двух братских издательств: Профиздата (Народная Республика Болгария) и издательства ВЦСПС Профиздат (Советский Союз). В книге собраны произведения широко известных в нашей стране и в Болгарии писателей, посвященные человеку труда.


Серебряный меридиан

Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.


Опередить себя

Я никогда не могла найти своё место в этом мире. У меня не было матери, друзей не осталось, в отношениях с парнями мне не везло. В свои 19 я не знала, кем собираюсь стать и чем заниматься в будущем. Мой отец хотел гордиться мной, но всегда был слишком занят работой, чтобы уделять достаточно внимания моему воспитанию и моим проблемам. У меня был только дядя, который всегда поддерживал меня и заботился обо мне, однако нас разделяло расстояние в несколько сотен километров, из-за чего мы виделись всего пару раз в год. Но на одну из годовщин смерти моей мамы произошло кое-что странное, и, как ни банально, всё изменилось…


В поисках пропавшего наследства

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Красный дождь

Сейс Нотебоом, выдающийся нидерландский писатель, известен во всем мире не только своей блестящей прозой и стихами - он еще и страстный путешественник, написавший немало книг о своих поездках по миру.  Перед вами - одна из них. Читатель вместе с автором побывает на острове Менорка и в Полинезии, посетит Северную Африку, объедет множество европейский стран. Он увидит мир острым зрением Нотебоома и восхитится красотой и многообразием этих мест. Виртуозный мастер слова и неутомимый искатель приключений, автор говорил о себе: «Моя мать еще жива, и это позволяет мне чувствовать себя молодым.


Папа Хемингуэй

А. Э. Хотчнер — известный американский драматург и киносценарист, близкий друг Хемингуэя на протяжении многих лет, вплоть до смерти писателя в 1961 году. Вместе они путешествовали по Испании, охотились в Айдахо, рыбачили на Кубе. В своих откровенных и искренних мемуарах Хотчнер создает яркий и трагический образ выдающегося писателя.


Геомант

Уже две сотни лет население Саитенара ведет войну с лиринксами, разумными крылатыми хищниками из Бездны, которые готовы на все, чтобы сделать этот мир своим. Несмотря на развитие боевых машин, кланкеров, и овладение силой кристаллов — источников мощи для них, — человечество все ближе подходит к краю гибели. Один за другим враг уничтожает очаги сопротивления. Тиана — один из лучших мастеров по обработке силовых кристаллов. Однажды ей попадается необычный кристалл, который пробуждает скрытый талант к геомантии — наиболее могущественному и опасному виду Тайных Искусств.


Драконья луна

Легенда о Драконьей Луне – красивая и печальная история любви, живущая в памяти Людей Крови, древнего, загадочного племени, к которому принадлежит и Питер де ла Сангре. Потеряв свою возлюбленную Элизабет, он живет с маленьким сыном на уединенном острове близ побережья Майами и надеется обрести счастье с новой подругой. По собственному опыту он знает, насколько это непросто. Испытания не заставляют себя ждать.