Прогулка - [20]
Раньше Кире нравилось думать об этом. О том, что свет по каким-то, пусть разумным и логичным, обыденным причинам (которые есть у всего в этой обыденной версии мира), меняет свое место, путешествуя из высокой белой башни в приземистую шкатулку-пагоду. И придумывать вместо обыденных причин — другие. Думать об этом было приятно и сказочно. Романтично.
Но сейчас, уже задыхаясь от быстрого шага, она вдруг поняла, мысли имеют обратную силу. Или же они отражение чего-то, что существует? Да неважно, не время докапываться (до сути, подсказал незнакомый редактор по имени Олег Пеший), главное сейчас другое. Через свет, видимый всем, маяк излучает рубиновое другое. Один раз увидев, уже не сумеешь развидеть обратно. Не чтение сказки, не выдумывание, похожее на украшение елки бумажными гирляндами и мигающими фонариками. А…
Нужны были слова, потому что ощущений уже через край, Кира почти тонула в них, нужно за что-то схватиться, попробовать стать главнее собственных ощущений, не превратиться в рыбу, пускающую пузыри, и чего доброго, тонущую даже в родной ей воде.
Проницание. Есть такое слово? Неважно. Оно передает суть (снова суть? Ох, Кира). Будто реальность становится редкой, как тюлевая занавеска, полупрозрачной, как те прекрасные ткани в узорах, существующих, но позволяющих видеть дальше. Но скудность сравнения в том (а что делать, если нет другого), что воображаемые занавеси развешаны по каким-то границам. Будто бы Кира идет и вдруг упирается носом в завесу. Или она колыхается вдали, говоря — вот он, край мироздания, Кира, дойди и приподними (откинь), увидишь дальше.
Нет. Те завесы, о которых кое-что поняла сейчас Кира, идя к двойному маяку с огненным сердцем, они — везде. И край мира, который вдруг оказался податлив (как протаявший лед), проницаем (как полупрозрачная занавесь), он тут, рядом, где на песке травина рисует бесконечное регулярное время. И в маячном окне. И в воздухе, овеявшем горячее лицо. А еще в голове. Буквально в каждом тончайшем слое, и эти слои не расположены аккуратненько вдоль или поперек, они тоже…
— Черт, — сказала Кира вслух, и ее услышал ветер, трава и рыбак, который оглянулся и снова уставился на удочки.
Чертыхнулась, не извиняясь перед реальностью за сумбурные мысли. Просто, мучаясь с этими занавесками, смяла их, откидывая в сторону. Увидела другое. Реальность вспухала, как тесто, по всей своей глубине меняя качество и очертания. Кипела, как закипает вода. Давно-давно маленькая Кира зачарованно стояла у плиты, глядя, как в прозрачной злой воде вдруг появляются пузыри, сначала крошечные, потом побольше. Рождаются из ниоткуда.
Это было уже ближе. Не просто смотреть, вернее, сначала ты только смотрела. Проницала, не понимая того, что происходит, наслаждаясь своими прогулками, где-то смиренно полагая себя не очень нормальной, и только. Но можно ли просто смотреть на что-то, надеясь — оно не изменит тебя? Все знают, что нет. А если смотреть на расширенную версию мира, можно ли быть уверенной, что нет обратной связи? Ты, Кира, не так глупа, чтоб путать происходящее с киносеансом. Или же с романтическим игровым настроем. Или считать себя во власти галлюцинаций. Да что там. Фильм, книга, игра, глюки — все это тоже меняет. И если мир на твоих глазах, Кира, переходит в новое качество… То и ты, часть этого мира, переходишь в него тоже.
Лестница была старой, с косыми бетонными ступенями, с хламом на маленьких двух площадках между пролетами. Кира, погруженная в мысли, почти взбежала до второй площадки, встала там, тяжело дыша и утишая рвущееся сердце. Сглотнула сухим горлом, жалея, что в рюкзаке нет воды. Немного передохнув, медленно огляделась, понимая — нашлось еще одно особенное место, о котором раньше не знала. Или его не было тут.
Бетонные стенки углом защищали горку набитого ветром мусора. Пакеты, линялые обертки от мороженого, мятая пластиковая бутылка, белесая тряпочка презерватива, газетный комок. Над скругленным серым бетоном свистел ветер, внизу пласталась вода, но до нее — большой пустырь, через бурьян которого проложены ржавые рельсы с парой спящих вагонов в тупике.
Если шагнуть, вдруг поняла Кира, в бетонный угол, там наклониться и протянуть руку, то пальцы войдут в невидимую дыру, прямо над мертвым хламом. Но лучше не совать их туда.
Она выпрямилась. Уже подалась вперед, готовясь ступить на следующий пролет старой лестницы. И увидела незамеченное раньше.
Над мусором на потемневшей серой стене была надпись. Тонкими линиями, наверное, синим, теперь выцветшим мелом.
Я ТЕБЯ ВСЕ РАВНО ДОСТАНУ
Кира отвернулась и побежала вверх, внимательно глядя на перекошенные оползнями ступени. Чтоб не свалиться, туда, вниз, пробивая собой протаявшую в реальности полынью. Делая ее больше.
Над лестницей обещалось привычное: изгиб плитчатой бетонки мимо железных ворот гаражей. Оттуда вбок по узкой каменной дорожке, с одной стороны — задние гаражные стенки сплошняком, с другой — пустырь с остатками какого-то давнего цеха — в развалинах проросли и давно выросли деревья, а густая трава прятала косые обломки бетонных блоков.
Но оказалось, прогулка еще не закончена, хотя Кира, ступая уставшими ногами по бетону, уже видела, как выходит к домам и идет мимо киосков к остановке, где рядом скучают таксисты, болтая с продавщицами, что вышли на солнышко покурить.
Вы думаете, что родиться княжной это большая удача? Юная княжна Хаидэ тоже так думала. Пока в её жизнь не вошло Необъяснимое…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.