Профессор Влад - [23]

А что я могла сказать? Возможность стать соавтором… — да что там, хотя бы проходным персонажем бестселлера (а доцент замахивался именно на такой результат!) польстит кому угодно. Вот и я всё с большим наслаждением предавалась ностальгии, выискивая в памяти всё новые «золотые крупицы опыта», как выразился бы Гарри, или «пиковые моменты», как называл их Влад, который был страшно доволен моим усердием и подбадривал меня, как умел: — Юлечка!))) Клёво!))) Бутылка шампанского за мной!))) — Шампанское я ненавижу с детства — с того самого дня, где мой названый брат приподнимает сковородку, — но этот момент казался мне недостатоШно пиковым, чтобы охлаждать им авторский пыл.

И вдруг всё кончилось. В один прекрасный день доцент Калмыков — хочется верить, что неумышленно! — вместе с очередным одобрительным смайлом прислал мне и знаменитый вирус «Ай лав ю», в одночасье стёрший с жёсткого диска всю хранившуюся там информацию — включая игры, старые письма и, что самое грустное, электронные адреса. Поначалу-то я (просто ещё по-щенячьи не веря в существование необратимых явлений) не слишком расстроилась, — но вот два дня спустя ко мне зашел Гарри, чтобы с горем пополам восстановить утраченное, и я со стыдом поняла, что, несмотря на свою феноменальную память, адреса гениального доцента воспроизвести не могу.

Тут-то мне и стало не по себе: оказывается, я успела всерьёз к нему привязаться. Можно было надеяться, что рано или поздно он сам даст о себе знать; но шли дни, а от Влада всё не было вестей, что наводило на зловещую мысль, что беднягу постигла та же напасть. А, может, он просто решил, что моих воспоминаний уже достатоШно для книги?..

Я ткнулась было в «обсуждалку», но там, естественно, не осталось и следа В.П.Калмыкова, доцента кафедры медицинской психологии неизвестно какого вуза. Было похоже, что наши виртуальные дороги разошлись навсегда.

Сперва я сильно по нему скучала. Всё-таки до сей поры никто не понимал меня так хорошо, как бывший аутист Влад, и я чувствовала, что в каком-то странном смысле он был и остаётся самым близким мне человеком — даже Гарри, натура (как мне казалось) излишне здоровая, не мог его заменить. Потом, постепенно, печаль начала утихать. Мы ведь, аутисты, абсолютно самодостатоШны и прекрасно обходимся без друзей, даже виртуальных. Обошлась и я, и к тому времени, как МГИПУ им. Макаренко открыл мне свои тяжёлые двери, загадочный коллекционер чужих воспоминаний успел сам стать воспоминанием. Тогда я и подумать не могла, что этот забавный эпизод — лишь предисловие к чему-то большему. А то бы, конечно, запомнила нашу переписку более подробно! Но Гаррин хрустальный шар, оказавшись дешёвой шарлатанской снастью, напрочь лишил меня шанса заглянуть в будущее.

3

Краткая справка для друзей, родственников и прочих «групп поддержки», что так активно машут мне сейчас из глуби зала плакатиками «Юля, мы с тобой!!!» и серыми (имеется в виду, наверное, пресловутое вещество!) флажками с надписью «Психфак».

«Головное» здание МГИПУ им. Макаренко — конгломерат унылых грязно-свинцовых коробок (среди них особо примечателен «корабль», семиэтажное строение факультета педагогики с выеденными ректоратом недрами, а также «паровозик» — длинный, узкий блок общаги) стоит на южной окраине города в мрачной компании промышленных построек и печальных заброшенных пустырей. Снаружи оно кажется некрасивым и скучным, зато внутри!.. Причудливые переплетения коридоров, переходов, запасных выходов, чёрных лестниц и лифтов с хитрой схемой «живых» и «мёртвых» кнопок давно превратили здание вуза в настоящий аттракцион — чудовищный в своей изощрённости лабиринт, где заплутал бы даже Ясон с его магическим клубком, — и, помнится, в пору вступительных испытаний, в панике плутая по зловещим закоулочкам, я всерьёз жалела, что не додумалась прихватить из дома катушку ниток. Несчастному, запаренному, издёрганному абитуриенту приходится изрядно попотеть, чтобы добраться до логова Минотавра — экзаменационной аудитории тож!..

Причиной тому — вовсе не чей-то злой умысел или каприз, как можно было бы решить с перепугу, а просто создавалась «голова» бестолково, необдуманно, урывками. Влад рассказывал мне: еще в начале 60-х вуз, весь целиком, ютился в убогой кирпичной пятиэтажке близ дремучего леса, куда будущим «инноваторам» приходилось добираться на перекладных. Но их выпуск ещё успел краешком зацепить начало «большой стройки», которой было суждено затянуться на добрых десять лет, чтобы, слепо наращивая корпус за корпусом, превратить поначалу скромное, даже стильное здание в нечто чудовищное. Прекратился же сей архитектурный бум, рассказывает опять-таки Влад, благодаря маленькой криминальной истории: после того, как в 72-м году арестовали главного бухгалтера Ингу К. и её мужа, проректора по хозчасти, после того, как весь вуз узнал об их жутких финансовых злоупотреблениях, оставшимся на свободе преемникам стало казаться (возможно, не без оснований!), что жилища для новых, прогрессивных факультетов куда выгоднее арендовать, чем строить…

Вот так и случилось, что мы сидим теперь здесь, в тихом уютном переулочке близ Чистых прудов: еще зеленое яблочко психфака вопреки пословице укатилось от развесистого древа МГИПУ на добрых пол-Москвы!..