Пробуждение скромницы - [43]

– А как насчет тебя, Эви? Тебе комфортно жить в Литл-Уэстбери и считать этот городок своей вселенной?

– Мне кажется, я могла бы жить и быть счастливой где угодно, если бы меня любили так же, как отец любит маму. – Облечь ее самые тайные мысли в слова оказалось легко. Дмитрий должен знать. Ей надо было, чтобы он знал. Или ей надо было высказать свои мысли, чтобы лучше понять себя.

– Теперь я знаю, что Эндрю – не тот человек, который способен любить. Почему мне потребовалось так много времени, чтобы узнать это? Эндрю любит только себя. У него есть своя вселенная, и в ней не осталось места для второго человека. – Она сделала паузу, давая Дмитрию возможность осмыслить ее слова, и одновременно осмысливала их сама. В душе она уже давно отпустила Эндрю, тем не менее услышать ее признание было очень важно. А еще лучше было бы скрепить его поцелуем.

Она отказалась от Эндрю. Эви говорила это и раньше, но только сейчас поняла, что все действительно кончено. Она навсегда избавилась от унизительного поклонения Эндрю Эдэру. Эви впервые ощутила свою личную значимость. Дмитрий мог только позавидовать ей. Она нашла способ стать свободной, а он все еще был скован цепями долга и любви к своей стране.

Что бы он сделал, если бы речь шла только о нем? Если бы у него не было семьи? Сейчас решение казалось очевидным. Он бы бросил все, что имеет, ради нее, ради всего, что их окружает. Это была бы его вселенная. Его сердце забилось чаще, когда Эви решительно прижалась губами к его губам, и Дмитрий позволил себе отдаться волшебству поцелуя.

Эви пригладила его волосы и прижала ладони к его щекам.

– Не беспокойся, Дмитрий, – тихо сказала она. – Расскажи, что тебя тревожит.

– Я рад, что ты отказалась от Эндрю. Но надеюсь, что ты не заменила его мной. Я ничего не могу тебе предложить, и я… – Он задохнулся. – И мне очень жаль. – Его руки, так и лежавшие на ее талии, напряглись. – Несмотря на мое богатство, я ничего не могу тебе дать. Понимание этого убивает меня. – Он тряхнул головой. – Я не был готов к такому развитию событий. – Последние слова были ложью. Он готовился всю свою жизнь к этому моменту – к моменту, когда его найдет любовь, а он станет с ней бороться. Просто он понимал, что его ждет неудача. Дмитрий больше не желал сопротивляться. Ему хотелось сдаться на милость Эви Милхэм, даже заплатив заоблачную цену. Но только Эви, его сестра и его семья платить не должны. – До сегодняшнего дня я не считал себя эгоистом, Эви. – Его обуревали эмоции, но Эви была спокойна.

– Книга, которую отец только что закончил, посвящена маме. Это его вариант любовной серенады.

Эви говорила искренне и серьезно. Ее слова безмерно тронули Дмитрия, помогли ему. Любовная серенада. Как все же мучительно думать о жертве, которую он обязан принести Анне-Марии. Его жертвой станет любовная песня. Хотя нет. Эви укрепила его решимость. Он не приносит жертву Анне-Марии. Он совершает акт любви. Отпуская его, Эви тоже совершает акт любви. Он будет помнить об этом долгие годы. И об этой встрече под звездным небом тоже. Он будет вспоминать, как выглядела Эви, как звучал ее голос, какой мягкой и теплой она была в кольце его рук…

Не сговариваясь, они двинулись к дому. Родители могли начать волноваться. Но Дмитрий был бесконечно признателен отцу Эви за возможность побыть с ней наедине, обнять ее, почувствовать ее тепло, очистить свои мысли. В полной темноте он взял ее за руку.

– Расскажи мне о своей сестре. – Эви говорила тихо. Казалось, она читала его мысли. – Ты, наверное, ее очень любишь.

– Она замечательная. – Дмитрий улыбнулся. – В ней вся моя жизнь с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Мама не должна была рожать еще одного ребенка. Доктора предупреждали ее, что в ее возрасте возможны осложнения, тем более что моего брата и меня она рожала тяжело. Но в нашей стране считается честью дарить государству благородных красивых сыновей. Мама хотела исполнить свой долг… – Дмитрий замолчал и с трудом проглотил застрявший в горле комок. Он не любил вспоминать об этом. – Мама взглянула на меня в последний раз. Говорить она не могла, но я знал, чего она хотела. Мама желала, чтобы у Анны-Марии был защитник. Малышка нуждалась в нем.

– У нее ведь был твой отец. – Эви хотела сказать, что Дмитрию не следует брать на себя слишком многое.

Тот покачал головой.

– Горе сломило его. После смерти мамы он стал другим. Все последующие годы он не желал иметь ничего общего с ребенком, который убил его жену. Он ее даже видеть не хотел. Анна-Мария стала для него двойным разочарованием. Его обожаемая супруга умерла, давая жизнь ребенку, и этим ребенком оказалась дочь. В нашей стране высоко ценятся только сыновья. – Дмитрий вздохнул. – Даже сейчас отношения сестры с отцом остаются, мягко говоря, напряженными.

Прекрасная сумасбродная Анна-Мария постоянно испытывала терпение отца. Дмитрий даже хотел отменить последнюю поездку, но она клятвенно заверила его, что с ней все будет хорошо. Ей почти восемнадцать – уже не ребенок и многое понимает.

– Мне так жаль. – В голосе Эви было нечто большее, чем обычное сочувствие. Ей было искренне жаль двенадцатилетнего мальчика, в одночасье лишившегося и матери, и отца. Этот мальчик взвалил на себя тяжелейшую ношу и достойно нес ее уже почти два десятилетия. И утрата личной свободы была частью этой ноши. Эви поняла его. – Спасибо за то, что рассказал мне.