Призрачный светильник - [4]

— Конечно, я помню Эстебана, — подтвердил Вольф, искоса поглядывая на отца и явно стараясь осмыслить обе части его длинного рассуждения (и торопливую речь про краски, и спокойное, расчетливое продолжение). — Но не как он рисовал, а как помог мне починить сломавшегося игрушечного робота и как гонял на мотоцикле. Он казался мне жутко старым, потому что у него были очень светлые, почти седые волосы.

Кассиус хмыкнул:

— Точно. Эстебан обладал инженерным талантом, что редкость для художника, и всегда работал над каким-нибудь механическим изобретением. В свободное время он мыл золото, вообще постоянно нуждался в деньгах, и отчасти для этого, кстати, ему был нужен мотоцикл — чтобы объезжать каньоны, где текли золотоносные речушки. Помню, он много болтал о вибрациях, тогда еще это не вошло в моду. Говорил, что все вибрации суть формы целого и что все цвета живые, но лишь красный и желтый могут считаться настоящими, это цвета крови и солнца, а синий связан со смертью, нет, с посмертной жизнью, ну, знаете, голубизна пустого неба, индиго открытого космоса… — Профессор снова хмыкнул. — Я бы сказал, что рисовальщиком он был так себе, едва ли мог уверенно изобразить хоть что-то, не считая лиц. Потому и писал портреты, придумав собственную манеру в духе масок Бенды, чтобы от него не требовали изображать руки, уши и другие части тела.

— Странно, — протянул Вольф. — Единственная его картина, которая мне запомнилась, не считая вот этого портрета, изображала леопарда. Думаю, она как-то повлияла на мою жизнь, на выбор профессии.

Кассиус довольно рассмеялся:

— А знаешь, Вольф, сдается мне, что эта картина лежит у меня на чердаке! Заодно с кое-какими другими вещами, которые Эстебан попросил разрешения оставить. Он собирался кого-то прислать за ними или приехать сам, но так и не объявился. Это, к слову, был последний раз, когда я его видел, а с тех пор он как сгинул. Картина-то плохонькая, с анатомией он изрядно напортачил, да и со своим любимыми зеленым, так что покупателей не нашлось. Если хочешь, давай залезем на чердак, и я тебе ее покажу. Но не сегодня, а завтра. Сейчас уже поздновато.

— Правильно! — одобрительно заметила Терри. — Томми пора спать. Давно пора.

Позднее, в уединении спальни, она призналась Вольфу:

— Твой отец заставил меня кое о чем задуматься, когда рассказывал об этих хлопьях зеленой краски, вибрирующих в воздухе в форме лица. Он так подробно и ярко все описывал, будто видел воочию. Наверное, поэтому его и скрутило кашлем.

— Может быть, — рассудительно произнес Вольф.

* * *

Чердак, третий этаж большого дома, протянулся на всю длину постройки. Фасадные окна располагались, казалось, высоко над склоном холма, зато задние едва не упирались в склон, а потому не пропускали солнечный свет. Кассиус провел Вольфа сквозь залежи своего академического прошлого туда, где хранилось с полдюжины полотен. Одни были обернуты коричневой бумагой, другие щеголяли наготой у стены за кухонным табуретом, на котором громоздился пыльный цилиндрический объект, напоминавший размерами и формой герметизированный электрогенератор.

— Что это? — спросил Вольф.

— Очередное безумное изобретение Эстебана, — отмахнулся профессор, перебирая полотна в поисках леопарда. — Что-то вроде ультразвукового генератора, который должен то ли испарять размолотую породу, то ли утяжелять растворенное в воде золото, чтобы оно выпадало в осадок. В общем, такой механический катализатор… Вот оно! — Кассиус вскинул голову и посмотрел на Вольфа. — Эстебана, помнится, всегда восхищало заявление пожилого Тесла — ну, ты знаешь, соперника Эдисона, открывшего переменный ток, — что вполне возможно построить компактное портативное устройство, способное разрушать до основания здания и даже вызывать локальные землетрясения посредством соответствующих вибраций. Этот ультразвуковой генератор, уж не вспомнить, как сам Эстебан его величал, был попыткой создать нечто подобное, правда для куда более скромных целей; учитывая натуру Эстебана, просто чудо, что ему хватило терпения довести дело до конца. Хотя… генератор ведь не заработал. Ни одно из великих изобретений Эстебана не работало.

— Он починил моего робота, — возразил Вольф задумчиво, а потом спросил недоумевающе: — Хочешь сказать, он оставил всю эту машинерию у тебя вместе с картинами и не вернулся за ними? Даже не писал тебе? А ты сам не пробовал его разыскать?

Кассиус снова пожал плечами, как бы признавая неизбежное.

— Такой вот он человек. Что касается меня, то я вроде писал ему пару раз, но письма возвращались без ответа. — Профессор грустно улыбнулся. — Поверь, сынок, алкоголь губит память, заставляет многое забывать, делает воспоминания смутными и зыбкими… — Взмахом руки он указал на книжные стеллажи, на груду коробок с бумагами между ними и на лесенку в верхнюю секцию чердака. — Алкоголь отравил все это — мою работу в университете, брак с Хелен, общение с Эстебаном, все мое прошлое, окрасил жизнь в серые тона. На книгах лежит алкогольная пыль. — Он хмыкнул и добавил с показной веселостью: — Ладно, хватит ворошить былое. Вот та картина, о которой мы говорили.