Приятные мелочи - [37]

— Да, я тебя знаю, ты заподозрил бы и собственную бабушку, но она умерла раньше, чем ты родился. — Ева улыбнулась, вспомнив бабушку Нонну, которая всегда одевалась в черное и распространяла вокруг себя запах миндаля. Единственная вещь, в которой ее можно было обвинить, — это чопорность.

— Слушай, меня зовут, — сказал Дэнни. — Я просто хотел тебя предупредить. Я тебя люблю, Ева.

— И я тебя люблю. Иди и исполняй свой долг. — Она положила трубку и уставилась перед собой невидящим взглядом, случайно наткнувшись на приглашение на презентацию программы «Безопасность женщины», все еще висевшее на холодильнике. Ева взяла телефон. — Офис Фарера и Даниджера, пожалуйста. — После секундного ожидания она нацарапала номер на приглашении и тут же нажала кнопки. — Симону Фарер, пожалуйста. Скажите ей, что звонит Ева Санторо по срочному делу. — (Симона тут же взяла трубку.) — Привет, это Ева. Ответьте мне на один вопрос.

— У меня всего минутка. Я опаздываю на совещание в Трентоне, которое уже началось полчаса назад.

Ева подумала, может ли она подождать и обсудить свой вопрос позже, и поняла, что не может.

— Я хотела узнать, вы в курсе, что когда-то Картер был «финансовым гуру»?

На другом конце провода повисло молчание.

— Так вы знали?

— Ну, положим, догадывалась.

— Картер боялся, что я алчная женщина, жаждущая вытащить у него последнее пенни? — Никакие другие логичные объяснения просто не шли на ум. Ева уважала его желание не говорить о прошлом. Однако оказалось, что Картер просто не доверял ей? Вот так пощечина. Ева всегда была честна с собой и другими, а ложь невыносима, есть любовь или нет.

— Не расстраивайтесь, пожалуйста, — сказала Симона, — хотя у вас есть на это право. Я предупреждала его. Но дело тут не в вас, Ева, а в нем. — Она вкратце рассказала о жизни Картера в Нью-Йорке, о свадьбе, разводе и о решении бросить все и уехать. — Он даже не тратит деньги, а анонимно отдает их через фонд.

— Фонд «Загадка»? — Вечер в галстуках и смокингах, награда, которую получила Симона. — И вы управляете этим фондом?

— Правильно. — Симона вздохнула. — Послушайте, Ева, я должна идти, но нам нужно поговорить обо всем более обстоятельно.

— Спасибо, Симона, вы дали полезную информацию. Но поговорить мне нужно не с вами, а с Картером. Даже не мне, а ему нужно было поговорить со мной… в самом начале. — Ева повесила трубку и набрала другой номер. — Здравствуйте, шефа полиции, пожалуйста. Это Ева Санторо. Я хочу попросить снять с моего дела детектива Морана. Я уверена, что офицер, который дежурит сегодня, более квалифицированный.

В тот вечер Ева выпила три стакана джина с тоником и легла в постель. Она проснулась около половины второго и отправилась в ванную. Ей не следовало пить на пустой желудок.

Внезапно снизу раздался странный шум. Генри? Трудно сосредоточиться, когда в тебе еще булькает алкоголь и ты плохо спала. Ева с треском распахнула дверь на лестницу.

— Генри? — Она выглянула за дверь и увидела внизу чью-то тень. — Генри? — снова позвала она. Движение прекратилось, и воцарилась тишина.

Сон как рукой сняло. Ева захлопнула дверь, опрометью бросилась к телефону и набрала 911.

Генри прибыл немедленно, а через несколько минут подъехал еще один полицейский. Они обыскали холл, стоянку машин, улицу. Никого. Расспросили ее, но Ева ничего не могла рассказать.

Ей смертельно хотелось спать. А в шесть часов в ее дверь уже ломился Картер.

— Ева, открой мне! — услышала она его громкий голос. Он поднялся по лестнице и гневно сверкнул на нее глазами. — Что, черт возьми, происходит?! Сначала я узнал, что ты звонила шефу и просила отстранить меня от дела! Затем пришло сообщение, что кто-то сумел проскользнуть мимо Генри и вошел к тебе в холл! — Он буквально орал на нее.

— И тебе доброго утра, Картер. — Ева медленно закрыла дверь, скрестила руки на груди и взглянула ему в лицо.

— Послушай, извини. Я просто очень расстроен. — Он шагнул к ней, но она отступила назад. — Ева, что случилось? — Он старался придать своему голосу больше мягкости и нежности. — Я сбит с толку.

— Я тоже.

Картер нахмурил брови. Он не знал, что происходит, но чувствовал, что их отношения в опасности.

— Ева, пожалуйста, скажи мне, в чем дело. Ты важный человек в моей жизни, ты мне очень нравишься. Правда, очень.

— Пожалуйста, не нужно насмешек.

— И не собирался.

— О, прошу прощения. — Теперь насмехалась она. — Мне нужно поинтересоваться твоим самочувствием? Или раскрыть другие секреты, ну, например: чем ты зарабатываешь себе на жизнь или что ты богаче, чем я когда-либо буду, и даже что когда-то ты был женат.

— Ты хочешь спросить о деньгах, да? Каким-то образом ты узнала о них, через Симону или кого-то другого? — жестко спросил он.

— Деньги? Это все, о чем ты волнуешься? И не обвиняй Симону. Она только подтвердила то, что сообщил мне мой брат.

— Арти? — Картер провел рукой по волосам.

— Не Арти. Дэнни, мой второй брат. Он рассказал то, что мне следовало узнать раньше. И у меня есть улики — парень на станции, с которым ты не хотел общаться, прекрасные костюмы, а также непонятная связь с фондами. — Ева с шумом втянула в себя воздух и остановилась на мгновение. — Картер, значит, я нравлюсь тебе достаточно для того, чтобы спать со мной, нарушать полицейский протокол, вступая в отношения с жертвой преступления, представлять меня своим друзьям, и недостаточно, чтобы говорить о себе? Приходилось ли тебе когда-нибудь делиться сокровенным с другим человеком? — Она выжидающе смотрела на него, но ответа не дождалась. — Если я важна для тебя, почему ты не рассказал мне о своей жизни в Нью-Йорке, о том, как решил все бросить и раздарить все деньги? Ты мог бы рассказать мне о своем браке и объяснить, почему он не удался. Но нет, ты предоставляешь информацию о себе крохотными порциями с такой сдержанностью, которая граничит с паранойей. Я случайно узнала, что ты учился в Грантэмском университете. Ты невзначай обмолвился, что родом из Дейтона, но я ничего не знаю о твоей семье. Даже Симона, жена твоего самого близкого друга, которая знакома с тобой много лет, ничего не знает о ней. — Ева остановилась, чтобы перевести дух, ее грудь тяжело вздымалась. — Картер, неужели ты не понимаешь? Вопрос не в деньгах и даже не в скрытности, как я раньше думала. Это вопрос доверия. Ты никому не доверяешь, даже мне. И это не потому, что ты полицейский, твоя работа всего лишь служит оправданием. Тебе нравится играть в доброго самаритянина — деньги, самопожертвование… Но ты всего лишь играешь. Это актерство. Ты не желаешь или, возможно, не способен впустить кого-то в свою жизнь. Доверие и есть любовь, Картер. И я люблю тебя! — Она почти выкрикнула последние слова.