Прими мой дар - [8]

— Accipiam munus tuum!

* * *

Он слышал невнятный шёпот и чувствовал, что его целовали — мягкими, влажными прикосновениями покрывали ключицы, шею, лицо, ощущал тепло и дыхание, но больше ничего. Его тело будто застыло, не в силах пошевелиться. Не оставляя безуспешных попыток ответить на ласку, Гарри застонал… и поцелуи исчезли.

— Не пытайтесь двигаться, Поттер, — голос доносился словно издалека, хоть Гарри был уверен: профессор рядом. — Откройте рот, пейте, — губ коснулось прохладное стекло фиала, и Гарри постарался проглотить сладковатую жидкость.

— М-м-м… — удалось промычать в благодарность.

— Тш-ш… не разговаривайте, не тратьте сил. Скоро станет легче.

«Почему мне так плохо?»

— Вы отдали слишком много, Поттер, — Снейп словно услышал его вопрос, — сейчас в вас магии меньше, чем в самом заурядном волшебнике, и тело пытается адаптироваться к её дефициту.

«Заурядный?» — Гарри не знал, как реагировать на новость. Сначала испугался, но потом подумал, что заурядность в его случае — не самый плохой вариант. Слишком он устал от внимания и обязанности оправдывать чужие ожидания. Но развить эту мысль не успел.

— Сегодня ночью я отдам вам излишек, Поттер, и мы уравновесим силу. Отдыхайте пока. Просто спите и ни о чём не думайте.

Голос Северуса словно сквозь вату проходил, но успокаивал, утешал, баюкал… и Гарри расслабился, окутываясь его умиротворением и проваливаясь в благословенную тьму.

* * *

Он снова вынырнул из забытья, и первой мыслью было спросить, как прошёл ритуал? Потом вспомнил, что Снейп уже говорил с ним и даже успел найти блэковскую лабораторию и сварганить какое-то зелье.

— Сев-вер… ус-с, — удалось произнести, и Гарри поднял тяжёлые веки.

Мерлин, какая немыслимая слабость! Гарри казалось, что его нет, и по эту сторону находится лишь упаковка — убогая и тонкая, как целлофан. Немудрено, что Снейп без магии оказался в коме.

— Я здесь, Поттер, — кровать прогнулась, и Гарри сощурился, пытаясь рассмотреть размытый контур. На нос опустилось что-то привычно-прохладное, и чёткость зрения вернулась — Снейп догадался надеть ему очки. — Как вы себя чувствуете? — он почему-то сразу поднялся и встал напротив окна.

Северус собрал волосы в хвост на затылке, чёрная мантия была подогнана по росту, а значит, он не побрезговал воспользоваться палочкой и теперь выглядел… совершенством. Боже, когда он успел настолько втрескаться в своего профессора?

— Поцелуйте меня, — неожиданно выдал Гарри, и Снейп насмешливо хмыкнул:

— Значит, лучше, — констатировал, сплетая руки на груди, но не пытаясь приблизиться.

— А то умру… — нахально пригрозил Гарри.

— Не умрёте. Вам нужно поесть. Кричер!

— Сосуд хозяина звал Кричера? — недовольно прокрякал домовик. Гарри не смотрел на него — он не мог оторвать глаз от Северуса, и пока тот делал заказ, восторженно любовался своим ненаглядным профессором.

Кричер исчез, и Снейп наконец присел на постель, неуверенно и скованно поправляя сползшее одеяло. Видимо, проявление заботы было для него в новинку.

— Вы сейчас чувствуете… — он замялся на несколько мгновений, — не совсем то, что должны, Поттер. Безрассудная жертвенность — это побочный эффект ритуала, и вы умудрились попасть под его воздействие, испытывая…

«Любовь», — догадался Гарри.

— … Потребность отдать всё, до последней капли, — уверенно закончил Снейп.

— А вы? — порывисто спросил Гарри.

— А я с трудом сдерживаюсь, чтобы не испить вас до дна, — признался Северус.

— Значит, всё не по-настоящему? — почти огорчённо вздохнул Гарри. В принципе, задачка сошлась с ответом — не мог же он в самом деле ни с того ни с сего… Ладно, любви профессор, несомненно, достоин, и тело его восхитительно. Но Снейп никогда не был богоподобным красавчиком, каким видит его сейчас Гарри. Поистине, красота в глазах смотрящего.

— Думаю, да, — согласился Северус, сохраняя холодный тон. — Сегодня ночью мы завершим ритуал…

«И я снова буду считать тебя сальноволосым уродом? Даже не рассчитывай, профессор!»

Гарри фыркнул и отвёл взгляд. Он испытывал к Северусу трепетные чувства и до начала ритуала. А вот он… неужели для Снейпа Поттер навсегда останется только безмозглым гриффиндорцем и несносным мальчишкой, вечно влипающим в неприятности? Должен же он чувствовать благодарность? Хотя благодарность — совсем не то, чего хотелось бы Гарри.

Тем временем появился Кричер с подносом, и по комнате разнёсся упоительный, аппетитный аромат. Гарри перевёл заинтересованный взгляд на прикроватный столик, но в следующее мгновение понял, что не сможет подняться даже для того, чтобы поесть.

— Ты свободен, Кричер, — произнёс Снейп, и домовик исчез с поклоном. Надо же, кланяется… — рассеянно подумал Гарри, но профессор прервал его размышления, пересев совсем близко.

— Я помогу вам, — он облокотился спиной о спинку кровати и аккуратно притянул Гарри за плечи, заставляя принять сидячее положение и для устойчивости укладывая себе на грудь. — Так удобно?

О, да. Гарри было удобно. Наверное, от слабости он не мог испытывать возбуждения, но тепло сильного тела, такая уютная близость и горячее дыхание у виска по-прежнему доставляли удовольствие. Руки профессора заменили Гарри собственные, Снейп ловко кормил его с ложечки, но Поттер не чувствовал себя беспомощным, зато ощущал непривычную бережную заботу. Такое незнакомое, щемящее чувство нужности и доверия. Чтобы продлить минуты, Гарри съел бы целую кастрюлю ненавистной манной каши. Но в его распоряжении была только чашка с мясным бульоном и хрустящие кубики гренок. Любимая отныне еда…