Приключения Шуры - [3]
Андрей ждал Шуру у подъезда.
— Что это за письма? — спросил он.
— Очень важные. Ты их спрячь куда-нибудь в надёжное место до поры до времени, чтоб никто не знал.
— Ладно. У меня на чердаке — тайник…
Они отправились в другой конец заводского района, шагая быстро, как очень занятые люди.
Стояли последние хорошие деньки. Промытое дождями небо по-осеннему нежное, прозрачное. Чёрный асфальт под ногами влажно лоснился и пестрел медной обрезью осыпавшихся листьев. Впереди тихо погромыхивал завод. Будущие кузнецы ещё не ходили в цехи и поэтому каждый раз смотрели с почтительностью на большие решётчатые ворота, на бетонные громады за ними, с километровыми окнами.
Завод, завод! Станешь ли ты родным и близким? Как семья и дом? Как школа и верные друзья? Определишь ли ты судьбу навек? Доставишь разочарования, горечь бесплодных поисков по жизни? Или принесёшь счастье полюбившейся работы, которая увлечёт, зажжёт, чтобы всю жизнь гореть и вдохновляться?
— Как попал в ремесленное? По желанию? — спросил Андрей.
— Конечно! У нас почти все из детского дома пошли в ремесленные. А ты?
— Я случайно, — признался Андрей. — Нахватал двоек, остался на второй год. А отец у меня строгий: сказал — и точка.
Им повстречалась стайка девушек из двадцать третьего ремесленного училища. Те, видно, возвращались из кино, шумно обсуждали картину, смеялись. Шура обернулась, провожая их взглядом. Шинели на фигурках сидели очень ладно. Позавидовала.
— Это портнихи. Терпеть не могу девчонок, — скривился Андрей, перехватив Шурин взгляд. — Я и в кузнецы записался только потому, что группа мужская. Хорошо бы пойти на токаря или фрезеровщика: станки куда интереснее… Вообще мне в ремесленном не очень нравится. Всё только по команде, организованно. И общественной работой нагрузят по самые уши. Вчера комсорг училища агитировал вступать в бригаду помощи милиции. Ты записался?
— Сразу! — молодцевато ответила Шура. — У нас там крепкие ребята подобрались. Завтра собрание бригады. Записывайся — вместе будем…
Но Андрей не ответил. Он искоса посмотрел на товарища. Шурино лицо раскраснелось — то ли от смущения под пристальным взглядом, то ли от быстрой ходьбы на свежем воздухе.
3
Маленькая колонна группы кузнецов вышла на просторную площадь перед заводом. Василий Васильевич любил во всем порядок и не разрешал ходить табуном. Навстречу спешили рабочие, многие были в шинелях ремесленников.
— Наши, — с гордостью и чуть завистливо сказала Шура. — Выпускники.
— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Андрей.
— По шинелям. У нас новые, а у них уже выцвели… — Она взглянула на заводские часы и добавила: — Смена окончилась. Жаль, опоздали.
— Чего жаль? — спросил Андрей.
— Пересменку посмотреть интересно.
Андрей промолчал. Он еще не знал значения многих рабочих слов. Шура и Андрей шагали рядом. После памятного воскресенья они всегда старались быть вместе. Что связало их? Стопка запрятанных на чердаке писем? Тайна, заключенная в них? Пожалуй, нет! Ни Шура, ни Андрей не смогли бы объяснить своих чувств. Пока они называли их коротким, но большим словом — дружба. Стараясь ступать в ногу со всеми, Андрей предложил:
— Сашок, давай споем нашу, кузнецкую!
Шура сразу подняла голову повыше и негромко запела:
И все дружно подхватили:
С песней шагалось легко и радостно. Пусть все знают, кто это идет. Здравствуй, заводище!.. Здравствуй, кузнечный цех! Здравствуйте, кузнецы!
Слово «кузнец» в старину означало «мастер по металлу», говорил Василий Васильевич. Он знал все. Он рассказал, что в древности кузнецы были одновременно и литейщиками, а сама ковка была известна еще четыре тысячи лет до нашей эры: люди ковали метеоритное железо. «Метеориты и тогда падали негусто…» Он показывал картинки с образцами работ старинных русских кузнецов: оружие, украшенное орнаментами из насечки и просечки и выпуклыми розетками.
Старик, хотя и не любил классных занятий, но увлекся. Он целый час объяснял, как в тринадцатом веке выковали шлем князя Ярослава из одного куска железа, а в восемнадцатом — решетку Летнего сада в нынешнем Ленинграде. Это шедевры кузнечного искусства.
Прежде чем пойти в цех, ребята узнали даже, что у кузнецов, веривших в бога, были покровители — святые великомученики Кузьма и Демьян. «На святых надейся, а сам не плошай…» А об основах теории пластического изменения металла под ударом и давлением Василий Васильевич рассказать не успел: отведенных часов не хватило.
— Что такое шабот? — спросила Шура, когда вошли на завод. Строй смешался, все обступили мастера и кучей двинулись по главной магистрали меж цехов.
— А ты откуда знаешь? — Василий Васильевич рассердился. Он вдруг понял, что даже не заводил разговора с ребятами о самом главном: как выглядит современный кузнечный цех.
— Сейчас увидите. На механических молотах нижняя часть под наковальней называется шабот. Понятно? Старик начал брюзжать и придираться к Шуре. Шабот! Вычитают же где-то!.. А почему ты все-таки остригся наголо, когда я сказал, что голомозых терпеть не могу?
