Приказано обезвредить - [18]
— Ранен?
— Слегка.
Через несколько часов боя вражеская пехота отступила. Вечером, прихватив с собой младшего лейтенанта милиции Иванова, я пошел по тылам своего фронтового участка.
— Товарищ капитан, — схватил меня за руку Иванов, — глядите!
За кустарником простиралось болото. Над ним одна за другой зависли две ракеты.
— Сигнальщики?
— Так точно, товарищ капитан.
Мы притаились. Лезть в болото нет смысла: можно спугнуть лазутчиков. Разумнее — подстеречь их на суше. Послышалось легкое чавканье. Скоро я различил и две темные фигуры.
— Стой! Руки вверх!
Обезоружив сигнальщиков, мы отобрали у них ракетницы, фонарики. Один из задержанных назвался Куськиным.
— Моя фамилия Жильцов, — пробормотал второй.
Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Где-то я слыхал этот голос. Пристально вгляделся в Жильцова. Это же Бутынский! Мы жили с ним по соседству под Ленинградом. До революции Бутынский имел крупное хозяйство: более 100 десятин земли, шесть пар коней, мельницу, маслобойку. Вся волость была в его руках. Советскую власть встретил в штыки. В 1918 году вместе с братом принимал активное участив в кулацко-эсеровском восстании. Был осужден и сослан в Магадан, откуда бежал. До самой войны скрывался в лесах и болотах под Ленинградом.
— Так, значит, вы — Жильцов? — уточнил я.
— Именно. Прятались мы на болоте от обстрела. Там и нашли все это имущество… Нажали нечаянно на курок. Оно вдруг выстрелило. Мы испугались — и бежать от греха подальше.
— Хватит сказки рассказывать, гражданин Бутынский, — прервал я задержанного, не сдержавшись.
Бутынский дернулся от неожиданности, затем молниеносно пнул Иванова ногой :в живот и бросился на меня с кулаками. Я успел уклониться от удара и стукнул фашистского наймита прикладом автомата по переносице. Куськин метнулся было в кусты, но упал, срезанный автоматной очередью.
Я помог встать скорчившемуся на земле Иванову.
— Как чувствуешь себя, младший лейтенант?
— Уже ничего. — Он с трудом держался на ногах.
Бутынский очнулся. Размазывая кровь по лицу, униженно захныкал:
— Я ведь тоже узнал тебя, гражданин начальник. Отпусти меня, земляк. Век буду бога молить. Отпусти, не пожалеешь. Я тебе золото дам.
И он разорвал фуфайку, вытащил из-под подкладки большой слиток золота, протянул мне.
— Напрасно стараешься, Бутынский. Такого матерого волка, как ты, я не отпущу.
Мы доставили лазутчика в расположение заградотряда.
Всю ночь то там, то здесь вспыхивала перестрелка. На следующее утро противник несколько попритих. Мы с Ивановым лежали у дороги, ведущей в Ленинград. Бессонная ночь давала себя знать. Голова гудела. А тут еще день выдался такой солнечный, ласковый. Хоть расстилай плащ-палатку да ложись спать.
Бесконечной рекой в минуты затишья по дороге текли беженцы: молодые женщины с малыми детьми на руках, старики. Мелькнула белая повязка раненого. Поддерживая друг друга, прошагали раненые лейтенант и сержант. У лейтенанта забинтована голова, а сержант держит руку на перевязи. Что-то в них привлекло мое взимание. Соображаю наконец. Щеки обоих пышут румянцем! У раненых так не бывает. Взять хотя бы моего друга — старшего лейтенанта милиции Парадина. Ранение у него не из тяжелых, а все равно на лице появился налет желтизны. Эти же двое — как солдаты на параде…
— Извините, товарищ лейтенант, — я поднялся и вышел на дорогу. — Мы проверяем документы всех военнослужащих, которые направляются в тыл. Прошу сойти на обочину. Не будем загораживать дорогу беженцам.
Лейтенант протянул мне офицерскую книжку, продовольственный аттестат, направление в госпиталь. Сизов Антон Петрович, год рождения 1919-й. Командир стрелковой роты. Документы были подлинные. Возвращаю их владельцу и мельком фиксирую на его лице улыбку облегчения. Теперь очередь за сержантом. Он вдруг вынимает из повязки раненую правую руку, но тут же спохватывается и расстегивает карман гимнастерки левой. Глаза бегают, лицо напряженное. Все ясно. Или дезертиры, или… Делаю условный знак Иванову. Он вскидывает автомат.
— Руки вверх!
Сержант испуганно повиновался, а лейтенант кинулся в толпу и открыл по нас огонь из пистолета. Беженцы шарахнулись, в разные стороны. Оставив Иванова с «сержантом», я бросился вдогонку за «офицером». Но начавшийся артиллерийский обстрел прервал преследование. «Лейтенант» скрылся, и я вернулся назад. Тем временем в воронке от авиабомбы Иванов допросил «сержанта». Русский, фамилия Гуськов. Полтора месяца тому назад, оглушенный взрывом, он попал в плен к немцам. Прошел ускоренный курс школы диверсантов.
— Все искал случая перебежать к своим, — рассказывал Гуськов. — Но Ганс бдительно следил. Сделай я неверный шаг — сразу пуля в бок.
— Почему вы называете «лейтенанта» Гансом? — спросил я.
— Так он ведь немец. Хорошо знает русский язык.
— Какое получили задание?
— Пробраться в Кронштадт.
— Цель?
— Взорвать береговые орудия. Взрывчатку должны были принять с самолета.
— Где?
— Этого я не знаю…
Итак, необходимо было принимать срочные меры по задержанию «лейтенанта». С группой оперативных работников мы с Ивановым выехали в Ленинград. Решили начать с вокзалов. На Балтийский добрались уже под утро. Всюду вповалку спали люди: военные и гражданские. Мы обошли зал. «Лейтенанта» нигде не было. На перроне дул пронизывающий ветер с моря. Брызгал дождь. На четвертом пути формировался товарный состав. В полной темноте вагоны катились с горки, лязгали буфера, слышался приглушенный говор железнодорожников. Может, схитрил сержант? Или нет? С момента встречи с «лейтенантом» прошло 14 часов. За это время он мог успеть пробраться в Кронштадт. Правда, мы сообщили приметы опасного диверсанта и туда. Но, все может быть…
Автор рассказов известен российскому читателю по книгам, издававшимся в Хабаровске и Москве: «Звери у себя дома», «Зов Сихотэ-Алиня», «Тигр», «Сын тайги», «Корень жизни», «Рыбы у себя дома». В новой книге писатель рассказывает об особенностях зверей, обитающих в совершенно различных условиях, — о белом медведе и косуле, калане и енотовидной собаке…Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Сергей Кучеренко живет и работает в Хабаровске. Он известен дальневосточному читателю как автор книг «Звери у себя дома», «В снегах Сихотэ-Алиня», «Зов Сихотэ-Алиня».В рассказах и очерках своего нового сборника С. Кучеренко размышляет о соприкосновении мира живой природы и мира людей. Он рассказывает о своеобразной природе Хабаровского края, наполненной поразительными контрастами, красотами, загадками, а также о делах и заботах биологов, охотоведов, егерей, связанных с решением проблем сохранения и умножения таежных богатств.
Автор книги — известный дальневосточный писатель, ученый, биолог-охотовед, кандидат биологических наук. Много лет занимался изучением экологии тигра. Рассказы о встречах с владыкой уссурийской тайги, написанные на фактическом материале, позволяют многое узнать о повадках и образе жизни редкого краснокнижного хищника. В коротких повествованиях — и гордость за великолепного зверя, и сострадание к его несчастьям. Автор призывает читателей, всех жителей Приамурья и Приморья, уважать права зверя на его тигриный дом, быть в ответе за выживание амурского тигра на нашей планете.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Известный дальневосточный биолог-охотовед, один из лучших знатоков хищных зверей в увлекательной форме знакомит читателей с их образом жизни, повадками, оценивает роль хищников в природе и во взаимоотношениях с человеком, призывает бережно относиться к братьям нашим меньшим. Для широкого круга читателей.
Книга ученого-охотоведа С. П. Кучеренко «Звери у себя дома» — его первый опыт разговора с широкой читательской аудиторией.В книге описываются в основном охотничье-промысловые звери Приморья и Приамурья, собран большой материал об их современном распространении и численности, даются конкретные рекомендации работникам охотничьего хозяйства.Вместе с тем книга написана живо, богата личными наблюдениями и размышлениями автора и, несомненно, заинтересует не только специалистов, но всех, кто хочет лучше познакомиться со своеобразным миром уссурийской тайги.
В популярной форме автор рассказывает об особенностях амурской ихтиофауны, о биологии и промысловом значении десятков видов рыб, водящихся в бассейне знаменитой реки. Уделено много внимания любительской и спортивной ловле, проблемам охраны и воспроизведения ценных амурских рыб. Красочные описания рыбацких зорь всколыхнут душу читателя, знающего толк в охоте со спиннингом и удочкой.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.