Приказано обезвредить - [15]

Я дал команду прикрыть подполковника и застыл у бруствера окопа в напряженном ожидании. Титков, маскируясь в складках местности, ловко полз вперед, держа перед собой гранаты. До миномета оставалось уже метров пятьдесят, не более, когда подполковник резко приподнялся и одну за другой бросил обе гранаты. Взрывы разметали минометный расчет.

— Вперед! — скомандовал я, воспользовавшись замешательством немцев.

Фашисты дрогнули и попятились к лесозащитной полосе. Я поспешил к подполковнику. Он был ранен. Хотел поднять его, но Титков приказал преследовать противника.

К раненым уже бежали санитары, и я бросился догонять товарищей. Почти до полудня с переменным успехом шел этот бой. Наконец с десантом было покончено. Захваченные в плен десятка полтора фашистских вояк застыли в окружении наших бойцов. Неожиданно один из них, с офицерскими погонами, вдруг закричал на ломаном русском языке, что Красная Армия разбита и не позже чем через три недели войска вермахта будут в Москве.

— Ах ты гад! — вскипел кто-то из наших ребят. Угрожающе клацнул затвор винтовки.

Но я остановил его.

— Отставить! Это он со страху, — кивнул в сторону гитлеровца.

Фашист напыжился, вздернул подбородок:

— Арийцы не ведают страха…

Тут мы не выдержали, дружно расхохотались. На наших глазах этот «смельчак» драпал без оглядки.

Я до мельчайших подробностей помню этот первый бой, который вели мы тогда в неравных условиях — совершенно необстрелянные люди с вооруженным до зубов наглым противником, — и нашу твердую веру в то, что фашисты, в конце концов, покатятся назад. Как армия Наполеона, как армии всех завоевателей, посягнувших на нашу Родину.

Д. А. Новиков, майор милиции в отставке ПАРОЛЬ — «ПОБЕДА»

Накрывшись двумя плащ-палатками, чтобы приглушить свой голос, радист слал в эфир позывные отряда: «Я — Днепр», «Я — Днепр». В наушниках что-то хрипело, трещало, слышались отдельные немецкие слова. Однако с Киевом связи не было. Командир отряда капитан милиции Демченко крупными шагами мерял назад и вперед небольшую поляну, окруженную густым лесом. Истекал 15-й день войны. Наш отряд, сформированный из сотрудников госбезопасности и милиции в количестве пятидесяти человек, только что пробился через Васильков из оккупированных районов Житомирской области. На заре 7 июля мы оторвались от наседающего противника и, углубившись в сосновое урочище, решили немного передохнуть. Командир приказал радисту связаться с армейским штабом. С тех пор (почти пять часов), умолкая лишь на короткое время, молоденький сержант устало повторял: «Я — Днепр», «Я — Днепр». И вдруг из-под плащ-палатки послышался радостный крик:

— Есть связь!

Капитан подбежал к радисту, взволнованно произнес:

— Сообщи координаты. Передай, что отряд ждет дальнейших указаний.

Через минуту радист доложил:

— Приказано двигаться в направлении Корнин Житомирской области. В квадрате № 2 нас ждут три машины с боеприпасами. Пароль — «Победа».

— Подъем! — скомандовал командир.

Растянувшись цепочкой, мы зашагали на юго-запад, навстречу врагу. Впереди то и дело вспыхивали зарницы и гремели артиллерийские залпы. В первые недели войны не было сплошного фронта. Войска противника двигались отдельными колоннами, стремясь окружить наши дивизии. За время многочасового похода отряд лишь единожды столкнулся с противником, вернее, с его конной разведкой. Мы успели замаскироваться, и вражеские кавалеристы проскакали мимо. В условленном месте обнаружили три грузовика с боеприпасами, оружием и бутылками с горючей смесью. Сопровождавший машины лейтенант развернул полевую карту и карандашом нарисовал кружок рядом с Корнином.

— Здесь находится карьер по добыче гранита. Это и будет ваша база. Место надежное, глухое.

— Ясно, — кивнул капитан Демченко.

— Тогда вперед!

Мы разместились по машинам, и к рассвету уже были на месте. Едва успели спрятать оружие и боеприпасы в выемках карьера, как со стороны Корнина показались вражеские танки и броневики. Капитан Демченко приказал лейтенанту немедленно возвращаться в Киев, а отряд занял оборону.

Подпустив противника метров на триста, бойцы открыли огонь. Броневик, к счастью, задымил, и гитлеровцы почему-то повернули назад. Мы хотели было броситься вдогонку, но тут радист принял из Киева радиограмму: отряду было приказано немедленно выступить в сторону Коростышева и оседлать шоссе Житомир — Киев. Оседлать — означало закупорить на нем движение.

Прихватив с собой сотни три бутылок с зажигательной смесью, мы двинулись в указанном направлении. Дорога шла по густому лесу, который тянулся на десятки километров. Над нами, тяжело урча, проплыли армады крестатых бомбардировщиков в сопровождении истребителей.

— Погодите, сволочи, и до вас дойдет очередь! — ругался и грозил им вслед кулаком милиционер-житомирянин Кныш.

Товарища поддержали оперативники Ельцов и Рожок.

Головная разведка донесла: «Впереди шоссейная дорога Житомир — Киев». Капитан дал знак развернуться в цепь. Мы залегли вдоль придорожной канавы. Командир распорядился: огонь — по его команде. Одиночные повозки, мотоциклы пропускать беспрепятственно…

Потянулись томительные минуты ожидания. Слева наконец передали: идет танкетка противника в сопровождении двух всадников.