Приглашение в социологию эмоций - [50]

Если бы я спросил вас о вашем самочувствии перед выступлением в школьном спектакле, то, скорее всего, вы стали бы обсуждать аудиторию («Это небольшой дружелюбно настроенный зал, поэтому я не очень беспокоюсь»), вероятность того, что все пойдет неудачно («Я боюсь, что забуду свои слова!») или риски для вашей репутации («Если я все провалю, мне будет так неловко!»). Все эти описания связаны с видением ситуации, а не с телесными состояниями. Актер может испытывать или не испытывать сильные телесные ощущения перед представлением, но эти ощущения являются второстепенными. Выбор обозначений напрямую связан с оценкой ситуации, которая формируется значением театра в жизни этого актера и его репутацией, а также другими факторами, связанными с культурой и контекстом, а не с его физиологией.

Ранее я приводил пример со смертью родителя как ситуацию, где эмоции и физиологические ощущения могут перемешиваться. Если посмотреть на этот случай по-другому, то мы можем сказать, что внимание индивида может быть направлено на различные аспекты ситуации (смешивается) [Ibid., p. 224]. Если мое внимание сфокусировано на том, что я никогда больше не увижу своего отца, мои чувства можно описать как печаль. Когда я думаю о том, что смерть положила конец его боли и страданиям, то могу сказать, что чувствую облегчение. Когда я обращаюсь к мысли о неестественности его смерти (например, вследствие медицинской ошибки или аварии из-за пьяного водителя), то испытываю гнев.

Во всех этих случаях выбор языковой категории для обозначения эмоции, скорее всего, связан со сменой видения ситуации, а не с изменениями физиологического состояния.

Представьте себе, что у вас спрашивают: «Что вы чувствуете по окончании колледжа?». Возможно, вы ответите, что вам грустно прощаться с друзьями; что вы взволнованы перед лицом новых жизненных задач; нервничаете при мысли о рынке труда; или просто рады, что сдали последние экзамены. Как вы думаете, какую роль при определении ваших чувств будет играть ваше телесное состояние – ведущую или второстепенную? Подозреваю, что с большой долей вероятности вы выберете обозначения, которые отражают когнитивную оценку ситуации, а не оценку физиологического состояния.

Идентификация эмоций как управление впечатлениями

Процесс идентификации эмоций имеет социальную природу, более глубокую, чем мы до сих пор обсуждали. Действительно, наши тела сигнализируют о наших чувствах неточно, двусмысленно. Действительно, мы полагаемся на выработанные культурой словари для обозначения эмоций, и эти ярлыки-обозначения связаны больше с нашим видением ситуации, нежели с телесными ощущениями. Но при этом часто ключевым фактором в идентификации того, что мы «чувствуем», является именно контекст взаимодействия. Индивиды при обозначении эмоций, скорее всего, обратятся к внешним условиям ситуации, а не к внутренним телесным ощущениям и даже не к когнитивной оценке. Описания эмоций могут использоваться «риторически» – т. е. с целью определения того, что думают о нас и чувствуют относительно нас другие люди [Coupland et al., 2008; Edwards, 1999; Harré, 1992; Wilkins, 2008].

Например, обращаясь к аудитории, люди обычно говорят, что «счастливы или рады быть здесь». Когда происходит такое обозначение, то кажется маловероятным, что спикер перед этим внимательно проанализировал свое физиологическое состояние с целью измерить степень, в которой он переживает какие-либо эмоции: «После обращения к моим внутренним органам я определил, что я чувствую только счастье – и большое счастье». Спикер, по крайней мере во многих случаях, гораздо менее озабочен своими телесными ощущениями (и даже тем, чтобы сообщить свою когнитивную оценку ситуации) и гораздо больше тем, чтобы произвести хорошее впечатление на публику.

Выступающие рискуют произвести плохое впечатление, если начнут свою речь словами: «Мне здесь скучно». Даже позитивная, но прохладная эмоция: «Мне довольно приятно быть здесь», – может показаться странной или откровенно обидной для некоторых аудиторий. Таким образом, хотя эти описания эмоций и честны, выступающих могут сурово осудить за их искренние признания.

Вообразите, что случится, если выступающий, переживая смешанные эмоции, будет в начале своей речи подробно обсуждать каждое чувство:

Перед началом моего доклада позвольте мне сказать, что я очень взволнован и счастлив быть здесь. У меня есть интересный материал, и я хотел бы поделиться им с вами и услышать ваши отклики. Также я нервничаю, поскольку беспокоюсь о том, что могу сделать ошибку и показаться глупым. К тому же я слегка раздражен, потому что трибуна расположена слишком высоко, что не идеально для выступления. Кроме того, мой брак переживает тяжелые времена, поэтому я немного опечален.

Такое вступление возможно, но кажется маловероятным. Когда люди говорят о чувствах в начале своей речи, то они, скорее всего, дадут избирательное и чувствительное к контексту описание своих эмоций, а не их всесторонний и объективный анализ. Вопреки пословице «Честность – лучшая стратегия» (Honesty is the best policy)[59]