Приглашение в социологию эмоций - [49]
• «Кровь от тебя вскипает» (You make my blood boil);
• «Остынь, чувак» (Simmer down, dude);
• «Мне нужно выпустить пар» (I need to blow off steam);
• «Не срывайся с катушек» (Don’t blow a gasket);
• «Я вскипел» (I flipped my lid);
• «У тебя дым идет из ушей» (Smoke is coming out of your ears);
• «Я сейчас взорвусь» (I’m going to explode) [Kövecses, 2000, p. 148].
По мере социализации люди учатся использовать метафорические выражения для описания эмоций. Я мог бы поспорить, что большинство американских читателей используют некоторые из приведенных выше метафор в зависимости от языковых предпочтений своих друзей, родственников и коллег по работе. Безусловно, люди, выросшие в другой культуре, используют совершенно иные метафоры для обозначения эмоций. Японцы часто локализуют гнев в животе, в языке зулу´ нет выражения «выпустить пар», но зато есть «выпустить ураган» (blowing a gale) [Ibid., p. 170–171].
Я не хотел создавать у вас впечатления, что не существует совпадений в том, как различные культуры используют метафоры для описания эмоций. Можно на самом деле найти кросс-культурные совпадения и похожие образцы [Weirzbicka, 1999]. Это может быть связано с человеческой физиологией, похожими условиями окружающей среды или другими факторами, общими для разных культур. Определенные тенденции делают некоторые совпадения более вероятными, чем другие. Например, гнев обычно ассоциируется с повышением температуры тела, что частично объясняет, почему «горячие» метафоры для обозначения эмоций могут быть найдены в различных языках, таких как английский, японский, венгерский и китайский [Kövecses, 2000, p. 158]. Также и переживание вожделения связывается схожим образом с переживаниями и поведением во время голода. Проще говоря, люди могут
• чувствовать голод, искать еду, получить еду, почувствовать удовлетворение;
• чувствовать сексуальное возбуждение, искать сексуальных отношений, получить их, почувствовать удовлетворение.
Принимая во внимание эти произвольные параллели, неудивительно, что в различных культурах появились связанные с едой метафоры для характеристики сексуального «аппетита». Говорящие на языке племени чагга[56] (Chagga, см. примеч. 6 в конце главы) называют своих партнеров «вкусными», подобно тому, как англоговорящий человек сообщает привлекательному партнеру, что так бы и «съел» его [Emanatian, 1995]. Однако и различия также существуют. У народа чагга только мужское сексуальное влечение характеризуется как голод, а в английском языке и мужчины, и женщины могут описываться как «сексуально голодные» (см. примеч. 7 в конце главы). Таким образом, эмоциональные словари, используемые индивидами, находятся во власти культуры и обусловливаются специфическими гендерными нормами.
Метафорические описания эмоций настолько распространены, что мы принимаем их как само собой разумеющиеся. Ранее (в гл. 3) я использовал для характеристики печальных чувств слова «вниз» (down) и «низкий» (low). Большинство читателей, вероятно, совсем не задумывались над тем, почему я использовал именно эти слова. Многие из нас склонны просто принимать, что от счастья «прыгают» (happiness is up), а от грусти «вешают голову» (sadness is down)?[57] [Lakoff, Johnson, 1980, p. 15]. Возможно потому, что печаль, как и болезнь, может ассоциироваться со склоненным телом, а болезнь – с лежанием (lying down). Даже растения «склоняются» или «поникают», когда с ними не все хорошо, поэтому не удивительно, что наречие «вниз»[58] используется для описания негативных чувств. Так или иначе, эти метафорические выражения являются культурными традициями, которые формируют способы идентификации эмоций.
Обозначения эмоций как представление о ситуации
Я постарался показать, что процесс идентификации эмоций осуществляется с помощью специальных словарей (включая метафоры), которые создаются в культуре и побуждают членов этой культуры их использовать. Даже если эмоции укоренены в нашей биологической природе, наши способы описания эмоций безоговорочно связаны с социальными нормами и привычками.
В этом разделе я выделяю третье измерение процесса идентификации эмоций: слова, которые мы используем для обозначения эмоций, в большей степени связаны с тем, что мы думаем о ситуации, в которой находимся, чем с нашей биологической конституцией [Hochschild, 1983, App. B].
Если бы биология имела большое значение в процессе обозначения эмоций, то тогда наши языковые категории должны были бы отражать это. Однако трудно думать об эмоции, которая определяется через физиологическое состояние [Ibid., p. 223]. Мы можем чувствовать «бабочек» в животе, но это определение обычно применяется для описания особых эмоций, таких как боязнь сцены или романтическая любовь.
Почти все слова, которые мы используем для характеристики эмоций, можно рассматривать как описание контекста или ситуации, а не телесных ощущений. Идентификация эмоций, скорее всего, в большей мере определяется нашими культурно обусловленными способами мышления, нежели телесными ощущениями.
