«Преступник» - [42]

Ихсан-эфенди ускорил шаг.

У «Перили Конака» сегодня не было слышно веселых детских голосов. Сначала он удивился — в чем дело? Потом вспомнил: начались занятия в школах.

Ихсан-эфенди подошел к своему дому, с волнением постучал в дверь. Никто не открывал. Постучал еще и еще. Ни звука. «Может быть, жена у матери Адема?»

Старуха заикалась, словно перед ней стоял выходец с того света.

— Пожалуйста, пожалуйста, Ихсан-эфенди… Дай бог, чтобы теперь все было хорошо, брат мой…

— Где жена?

— Не знаю. А разве дома ее нет?

— Нет.

— Куда бы она могла пойти? — Мать Адема растерянно оглядывалась по сторонам. — Ума не приложу. Со вчерашнего дня ее не видела. Заходи, посиди, Ихсан-эфенди. Она, наверно, вышла погулять. Выпьешь чашечку кофе?

Ихсан-эфенди присел в углу. Ему было не до кофе. Он видел волнение соседки, заметил, как она мгновенно побледнела и стала заикаться. Может, случилось что-нибудь ужасное и старуха не хочет об этом сказать сразу?

Ихсан-эфенди поднял на мать Адема глубоко запавшие тусклые глаза, поправил на носу очки.

— Значит, со вчерашнего дня она к вам не заходила?

— Нет, не заходила.

— Она очень расстроилась из-за этой истории, правда?

— Очень. Ее так допрашивали, бедняжку.

— Почему же? — удивился Ихсан-эфенди.

— Как почему? Ведь вы же подозревали ее!

— Я? — Ихсан-эфенди вскочил.

— Да, вы. Так сказал следователь. Она чуть с ума не сошла. А потом…

Мать Адема остановилась на полуслове.

Ихсан-эфенди догадался: произошло самое ужасное. Губы у него дрожали.

Он схватил старуху за руки:

— Она от меня ушла?

Соседка так посмотрела на него, что Ихсан-эфенди все понял.

Значит, бросила дом и ушла… Куда? К кому? Где-то около Адапазары[49] живут ее очень далекие родственники. Может быть, к ним?

— Ушла, а куда — не знаю! — коротко обронила старуха.

— А вещи? Взяла она с собой вещи?

— Не знаю.

Несчастный, убитый этим известием, Ихсан-эфенди вышел из дому.

А старуха, повязав на шею шарф, побежала в Сиркеджи, к сыну.

Адем изумился. Как это могло случиться? Деньги пропали, а старика освободили? Что-то непонятно. Правда, Шехназ не мог найти не только старик, но даже полиция. Но почему же все-таки освободили Ихсана-эфенди?

Вместе с матерью Адем пришел в свой квартал.

В кофейне ему рассказали, что когда Ихсан-эфенди пришел домой и не нашел жену, с ним стало плохо и он потерял сознание. Об исчезновении Шехназ сообщили в полицейский участок, а старика отвезли в ближайшую больницу.

Адем побежал в участок, чтобы рассеять сомнения. Там он узнал, в какую больницу положили Ихсана-эфенди. Он пошел туда с матерью. Но их не пустили к больному. Ихсан-эфенди перенес очень сильный, опасный приступ, он до сих пор не может прийти в сознание. Даже если он очнется…

Адем и его мать посмотрели друг другу в глаза: «И виноваты в этом мы?»

Они вернулись домой. Сидя в разных углах комнаты, до вечера не проронили ни слова. Но дело было сделано. Назад пути нет. Самое лучшее — притвориться, что ничего не знаешь.

— Бедняга, — пробормотала, наконец, старуха.

Адем словно ждал этих слов.

— Довольно, слышишь!

Мать замолкла. И лишь взглянула вслед сыну, когда он, накинув на плечи пиджак, выскочил из дому.

Адем прошел мимо «Перили Конака», миновал квартальную кофейню. На улице стало совсем темно. Ну что такого, если со стариком случился паралич или даже если он умрет? Разве он был менее достоин жалости, когда заживо гнил в тюрьме? Почему же его начали жалеть только тогда, когда он попал в больницу… Нечего из-за этого волноваться! Умирали многие, и никто не поднимал особенного шума. Самое главное — узнать, почему старика освободили из тюрьмы!..

Адем и Шехназ думали об этом всю ночь. Может, полиция устроила ловушку? Может, старика освободили для виду и следствие ведется теперь в другом направлении?

— Если узнают, мы погибли, — сказал Адем.

— Не расстраивайся! Что уготовила нам судьба, то и будет. Ты всегда меня будешь любить?

— Всегда.

Адем привлек ее к себе и крепко обнял.

— Здесь нас даже полиция не найдет, — сказал он.

— Конечно. Откуда им знать?

Адем подошел к окну. В темноте безлунной ночи белели стены Эдирнекапы. Но Адем их не видел.

Он думал лишь об одном: почему полиция, арестовав человека, который украл деньги, отпустила его? Предположение, что за стариком хотят проследить, отпадает. Если же он оправдан, почему тогда на свободе настоящий преступник? Кто взял на себя вину? Кого подозревают?

Кто же вор?

Узнал он это на следующий день из газет. Во всем, оказывается, был виновен Джевдет — сын уважаемого Ихсана-эфенди!

С газетой в руках Адем прибежал в квартал, зашел в кофейню. Посетители окружили парикмахера Лятифа, который читал газету.

— Жаль. Очень жаль парнишку! — сказал бывший служащий Управления оттоманского долга Мюфит-эфенди.

Никто не замечал Адема. Он подошел к ним поближе и, будто ничего не зная, спросил:

— Что там случилось?.

— Деньги-то у рогоносца украл его собственный сын и сжег их!

— Вот как? — удивился Адем.

— А жена старика досталась тебе, между прочим. Об этом-то тебе известно?

— Почему мне?

— Будто мы не знаем!

— Ничего мне не досталось. Его жена смотала удочки!

— Куда же?

— Откуда я знаю? Сказала моей матери: «В Адапазары у меня живут родственники, поеду к ним».