Прелести лета - [6]
— Ну причаливай, что ли! — высокомерно скомандовал Коля-Толя.
… Где ты, Игорек? Уж он бы, с присущим ему высокомерием, поставил бы Колю-Толю на место: извините… господин! Не имею чести! Мне кажется, вы ошиблись палубой!
Сейчас бы его! Помню, как перед первым нашим плаванием, год назад, он сказал алкашу, который стерег наш катер (и заодно, кстати, всю ночь выкачивал воду…). Снисходительно похлопав его по плечу, Игорек произнес: «Ну спасибо, братец! Ты можешь рассчитывать на рюмочку водки!» Не получить, а только рассчитывать! Такого мастера, как Игорек, больше нет. А мы с Никитушкой (несмотря на свирепый его вид) покорно терпим все унижения. Наказание за наши грехи. Безвольно перепрыгиваем на какой-то грязный, обитый кровельным железом понтон, обматываем трос вокруг кнехтов, вытираем тыльной стороной ладони пот — и смотрим на «главного». На корме понтона — лебедка с намотанным тросом, на носу — маленький подъемный кран, посередине — глухая будка… Обстановка самая деловая. Мы приоткрыли тяжелую дверь. Верстак, тиски (может быть, это пыточная?), на верстаке мятая алюминиевая миска, в ней синяя надкушенная картофелина с воткнутой вилкой — настолько стремительно, по каким-то срочным делам, отбыл этот работник, что не доел картошку и даже вилку вытащить не успел.
— И сегодня работаем, что ли? — раздался вдруг окрик сверху.
У гранитных ступенек стоял «фараон»… так, кажется, раньше их называли… Не милиционер, а как раз охранник, в серой форме, вспомнил по-тюремному их зовут «контролер». Принял нас за рабочих понтона — как, видно, Коля-Толя и рассчитывал. Надень рванину — и ты вне подозрений, «социально близкий».
— Принеси-ка тот дрын! — указал мне Коля-Толя на кривой лом на носу понтона. Я покорно принес. Коля-Толя уже напялил рабочие рукавицы. Лишь после этого сурово глянул на докучливого гостя. — Да будь она проклята, эта работа! — проговорил, и в голосе его прозвучала истинная надсада, кстати, полностью убедившая охранника.
— Ну ладно, — добродушно произнес он и стал спускаться по деревянному трапу, пружиня им. На ремнях груди его висел, переливаясь, баян… Человек к нам с отдыхом. — Шило есть? — подмигнул он Коле-Толе. Из нашей кораблестроительной практики знали мы, что «шилом» моряки называют спирт. У таких умельцев, как мы, шило обязательно должно быть. Мы с Никитой переглянулись.
— Бери выше! — произнес Коля-Толя и вынул из торбы, висящей на плече, бутылку, заткнутую газетой. — Черт!
— Черт?.. — удивился охранник.
— Ну — с завода безалкогольных напитков. — Коля-Толя сказал и, заметив разочарование в глазах охранника, пояснил: — Ну, фактически тот же спирт, только концентрированный… добавляют по капле в лимонад, чтоб не портился.
— А, — успокоился гость. — Ну… а я как раз сменился.
Сколько смысла было в простой этой фразе: мол, раз я сменился, происхождение «черта» не волнует меня, да и вообще — отдыхать-то нужно? Коля-Толя, в отличие от его брата, украл, похоже, самое «то». Охранник, во всяком случае, одобрил. Он взял у Коли-Толи бутыль, оглядел ее весьма благосклонно и, с чмоканьем вытянув газетный кляп, отхлебнул… На лице его появилась глубокая задумчивость… потом последовал одобрительный кивок. Пошло дело! Коля-Толя верно все рассчитал: с такими людьми можно работать! Охранник долго сидел, сладко зажмурясь, потом открыл глаза, полные счастья. И, нежно склонив голову к баяну, заиграл. Репертуар у него был обширный… хватило почти на час. Чувствовалось — он относится к этому с душой.
— У нас — что, отделение МВД? — нервно спросил у меня Никита.
— Видимо, да.
Не совсем, очевидно, чувствуя аудиторию, наш гость играл еще и еще. Перешел на бойкие плясовые. Лосиная нога, до того привольно раскинувшаяся на палубе (видно, проникшись лиризмом), тут сразу вскочила и под лихой наигрыш стала бить чечетку… Просто какой-то праздник у нас!
Коле-Толе, кстати, праздник этот тоже не нравился, он все враждебней поглядывал на расплясавшуюся, с треснутым копытом, ногу: под чью музыку пляшешь? Лишь беззаботный «контролер» ничего не видел, изгибая баян.
Коля-Толя устал уже от ложного гостеприимства.
— Да прекрати ты! — Он ухватил вдруг развеселившуюся ногу и забросил ее за высокую стену в тюрьму. Мы обомлели. Лишь контролер, ничего не замечая, играл… Да — с такими людьми можно жить!
Через секунду нога вылетела обратно: уцепившись за копыто, на ней висел… Коля-Толя Второй, только в робе и в шапочке. Он вяло опустился на катер, хмуро, без всякого энтузиазма, оглядел его. Мы, в свою очередь, глядели на гостя… Да — это не Набоков-старший! И даже не младший. Не джентльмен. Не выразил ни малейшей признательности, наоборот — глядел с недовольством. Не граф Монте-Кристо!
— Ну что? Поплыли? — так же вяло произнес Коля-Толя, освободитель, и мы, отвязав трос, перешли на катер, врубили мотор.
— Э! Э! — в паузе между песнями баянист встрепенулся. — Вы куда?
С баяном на груди он перепрыгнул на катер. Коля-Толя, даже не глянув, пихнул его, и он, помахав руками, упал спиной в расширяющееся пространство между катером и понтоном. Он плыл за нами долго, продолжая играть.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.