Право на бессмертие - [16]

Как он относился к людям? Перед Петром Филипповичем и Михаилом Трофимовичем буквально преклонялся, Ольгу Васильевну любил, в Дмитриеве уважал выдержку, старался быть похожим на него. Иначе говоря, Рашит медленно и настойчиво перенимал у людей все, что ему нравилось: запоминал любимые словечки Сулейманова, читал книги, которые хвалила Ольга Васильевна, обращал внимание на жесты и мимику ораторов, но во всем этом глубокое сознание сочеталось с наивностью, отсутствием жизненного опыта.

К появлению Матросова в отряде Рашит отнесся равнодушно, если не сказать больше; какой-то неприятный осадок остался после драки... Конечно, лучше было бы, если бы Петр Филиппович определил Матросова в другой отряд. Проступки Саши раздражали Рашита, он глубоко переживал все, что задевало честь отряда. Однако вместе с этим чувством родилось и другое — интерес к Матросову. Рашит чувствовал в нем сильного человека, а настойчивость и упорство невольно, как и любого человека, привлекали его. Вот, например, сегодня: Рашит выходил из себя, возмущался, однако не в его характере было долго сердиться.

До отбоя Рашит старался по возможности избегать затеваемых ребятами в отряде разговоров о завтрашнем празднике. Как он ни крепился, но мысль о том, что завтра не он, а другой командир отряда понесет знамя, не раз возвращала его к виновнику этого.

Заря обещала ясное утро, однако холодный ветер внес поправку — низкие тучи снова закрыли ясный небосклон. Но природа не смогла отменить традиционный праздник. Во дворе колонии начался не совсем обычный сабантуй. Все аттракционы соревнования были составлены по программе народного праздника, не было только скачек. Не выведешь же на беговую дорожку тяжеловозов? Зрителей также не было, в играх участвовали все: бегали через препятствия с завязанными глазами в мешках, лазали на скользкий столб — для этого он специально покрывался слоем жидкого мыла, — играли в футбол.

Накануне выдали новую одежду: фуражки, костюмы защитного цвета, желтые ботинки. Малыши особенно гордились красноармейскими пуговицами на форменках. Кроме этого, командиры отрядов роздали по два носовых платка, по смене воротничков.

По сигналу в десять утра отряды выстроились на линейке в парке. Оркестр исполнил гимн. Перед фронтом находились Петр Филиппович, Сулейманов, Ольга Васильевна, Дмитриев, Лидия Михайловна.

Ольга Васильевна открыла митинг. Ребята взволнованно слушали ее.

— Может быть, со временем в советском календаре будет красоваться новый праздник — день встречи, — говорила она. — Так же, как сейчас, отмечается вечерами, прощальными собраниями последний день учебы в школе, так и канун учебного года, возможно, со временем будет праздноваться, как день встречи, день дружбы, день великих обещаний. Почему бы на самом деле нам не договориться об обязательствах на целый год вперед?..

После маршировки, — знамя колыхалось в руках Еремеева, и Рашит не спускал с него глаз, — после долгих и веселых игр отряды, выстроившись, направились в школу. Класс, в котором учился Рашит, помещался в нижнем этаже, три окна выходили в палисадник. Парты были новые, доска заново покрашена черным лаком.

Все дружно встали, встречая вошедшую в класс любимую учительницу Лидию Михайловну. Она, ответив на приветствие, сказала:

— Вот опять встретились мы в этом классе, выросли еще на один год. Сегодня, как вам известно, учиться не будем. В классе у нас несколько новичков, поэтому познакомимся друг с другом. Выбирайте себе сегодня друга и товарища на целый год. Пусть каждый сядет с тем, с кем ему хочется.

Мальчики застучали партами. Только Матросов остался на последней парте один. Взглянув на него, Лидия Михайловна спросила:

— Больше никто не будет пересаживаться? Потом, в середине учебного года, я не разрешу менять места.

Рашит проследил за взглядом учительницы и, приняв быстрое решение, поднял руку:

— Разрешите мне пересесть?

Она кивнула головой. Рашит, подойдя к Матросову, тихо спросил:

— Будем сидеть вместе?

Матросов охотно согласился:

— Давай! — и отодвинулся, уступая полпарты Рашиту.

Через несколько дней на уроке географии Лидия Михайловна начала повторять пройденное в прошлом году, чтобы проверить новичков. Она вызывала к доске, просила показать острова и озера, порты и столицы республик. К карте подошел худощавый, бледнолицый новичок, Митька Рыжий, только на днях привезенный в колонию. Он неуверенно взял указку, долго разглядывал карту, но не сумел показать точные границы Советского государства и, потупившись, мрачно стоял у доски.

— Что, забыл?

— Не знаю, — угрюмо бросил он.

Лидия Михайловна упрекнула:

— Без знания карты тебе будет трудно успевать за товарищами.

Обратившись к классу, она спросила:

— Кто поможет?

Неожиданно для всех поднял руку Саша:

— Я.

Он волновался, даже на лбу выступил пот. Учительница обвела класс строгим взглядом и сказала Саше:

— Иди, Матросов. А вы, ребята, внимательно следите за его указкой...

Саша, уверенный, внешне спокойный, подошел к карте, взял из рук растерявшегося Митьки указку и медленно повел ею по границам СССР.

— Правильно, — похвалила учительница.

Возвращая указку Митьке, Матросов с жаром воскликнул: