«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке - [92]

Еще в 1770 г. Карлтон на время покинул колонию с тем, чтобы в Лондоне добиться принятия парламентом закона об управлении Квебеком, конечным итогом чего и стало принятие Квебекского акта 1774 г. Историки, изучавшие обстоятельства подготовки соответствующего билля, признают, что о деталях закулисных переговоров известно очень немногое. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Карлтону потребовалось более трех лет, чтобы все же заставить правительство лорда Норта вынести билль об управлении Канадой на рассмотрение парламента. В этой связи представляется обоснованным мнение Лоуэра, обратившего внимание на следующий момент. Пока, как это было в 1770–1773 гг., казалось, сохранялась возможность мирного урегулирования споров с континентальными колониями, правительство воздерживалось от конкретных решений в отношении Канады и предпочитало «не будить спящую собаку». Когда же «бостонское чаепитие и создание корреспондентских комитетов ярко продемонстрировали, что котел снова закипел, предложения Карлтона нашли более доброжелательную поддержку» <115>.

Текст билля несколько раз перерабатывался и был внесен на рассмотрение парламента весной 1774 г. в обстановке нового резкого обострения отношений с 13 континентальными колониями. Обсуждение в палате лордов прошло спокойно, причем наиболее активно против принятия билля выступил Чэтэм. Известно, что уже после начала войны за независимость он утверждал, что ее главной причиной был именно Квебекский акт. Разумеется, в этом вопросе знаменитый политик был неправ. Принятие Квебекского акта не стало решающим фактором в возникновении вооруженного конфликта в Северной Америке, но этот закон, несомненно, способствовал углублению противоречий между метрополией и 13 колониями. В своей речи лорд Чэтэм назвал предложенный билль «жестокой и одиозной мерой». Ему возражал лорд Литтлтон: «Сейчас, когда Британская Америка оказывает сопротивление законным властям Великобритании, почему бы не предположить, что послушное население Канады вместе со всей остальной империей будет способствовать тому, чтобы заставить недовольных должным образом исполнять свои обязанности» <116>. Лорды не поддержали Чэтэма, и билль легко прошел через эту палату большинством в 26 голосов против 7.

Зато в палате общин острые дискуссии продолжались в течение девяти дней. Позиция противников принятия Квебекского акта сводилась к следующим основным положениям. Во-первых, законопроект ведет к установлению в Канаде деспотического управления: губернатор получал право назначать или смещать 17 из 23 членов Совета колонии; билль сохранял действие французских законов; он «лишал британцев их священных прав, принадлежащих им от рождения». Во-вторых, билль предполагал включить в состав колонии Квебек «огромную страну», входившую в состав «земель индейского резерва», следовательно, распространить на нее деспотический образ правления <117>. В связи с тем, что обсуждение принимало острый характер, выступил глава правительства лорд Норт. Возражая противникам билля, он заявлял, что будет несправедливо передать власть над католическим франкоговорящим большинством населения колонии ассамблее, избранной незначительным меньшинством англоканадцев: «Несправедливо и даже жестоко, если орган, избранный малым числом людей, будет управлять всем народом» <118>. Что касается включения в состав колонии Квебек новых земель на западе, то это лучшее решение в отношении земель, где нет постоянно проживающих британских переселенцев. С резким осуждением билля выступил и лидер вигской оппозиции Ч.Фокс. Он отмечал сохранение десятины и господства католического духовенства. С точки зрения Фокса законопроект вел к установлению деспотических порядков, которые могли быть легко распространены на другие колонии <119>.

2 июня перед палатой выступал Карлтон, прямо заявивший, что канадцы «испытывают ужас от одной мысли о том, что им может быть навязана ассамблея, избираемая британцами» <120>. На вопросы депутатов отвечали представители Квебека и эксперты. Мазарэ говорил уклончиво. На вопрос, какую форму управления предпочли бы сами канадцы, он ответил: «У них нет ясного представления об этом. Они примирятся с любой формой управления, лишь бы дела решались эффективно». По поводу законодательства Мазарэ утверждал, что население может адаптироваться к английским законам, но только не в делах землевладения и землепользования – в этом требуется сохранить старые французские нормы. Наконец, на вопрос, желает ли население Канады иметь ассамблею, Мазарэ заметил, что его подавляющая часть просто не имеет представления, что это такое <121>. По мнению Верховного судьи колонии Хея, английские законы могут вводиться в Канаде, но другое дело – ассамблея: «Канадцы слишком невежественны, чтобы оценить преимущества свободного правления» <122>. От франкоканадской знати выступил де Лотбиньер, по существу повторивший слова Мазарэ, что канадцы готовы признать английскую судебную систему, если это не затронет старые нормы земельного права. Содержание парламентских дебатов показывает, что и противники, и сторонники билля постоянно апеллировали к понятиям «справедливости», «прав человека», «свободного правления». В этом прослеживается влияние как просветительской идеологии, так и традиционных представлений о «старой представительной системе» в колониях.