Практический синтаксис японского языка. Элементарное предложение - [6]
Среди этих служебных слов можно выделить четыре основные группы.
1. Обобщающие частицы nado, tōtō, nanka, nante, tte, te, которые употребляются самостоятельно, в сочетании друг с другом или другим служебным словом. Они оттеняют подлежащее в значении "такой, как…" и при переводе, вообще говоря, могут опускаться. (Происхождение частиц nanka и nante связывают с nanika; формант tte и его сокращенный вариант te восходят к to iu no wa и употребляются практически только в разговорной речи, в то время как tōtō - только в письменной речи, а nado - и в письменной, и в устной.) Близки по смыслу к этим частицам и поэтому отнесены к данной группе также частица интонационного членения ne и служебное слово narini. Примеры предложений, в которых используется большинство вышеуказанных служебных слов, приведены ниже.
2. Большую группу образуют ограничительные частицы dake, shika, nomi, bakari в значении "только" и примыкающие к ним частицы со значением приблизительности и меры - степени: kurai (gurai), hodo, igai, hoka, примеры которых также представлены ниже.
3. В группу подчеркивающих и усиливающих служебных слов, переводимых на русский язык в значении "именно" и "даже", следует ввести koso, sae (de sae), datte, to ie domo, nagara, demo, sura, narito, de wa.
4. Наконец, частицы, передающие оттенок предположительности (в значении would"), - nara, dattara, dato, tokitara, kara sureba а так же частицы zo, sa, передающие эмоции.
Вместе с тем, нередки случаи, когда подлежащее не оформляется ни одним из вышеприведенных падежных формантов, и это не регламентируется никакими правилами и определяется только целевой установкой автора сообщения.
Протяженность подлежащего варьируется в весьма широких пределах. Оно может состоять из одного слова, выражаться словосочетанием или целым предложением, а также может вообще отсутствовать в предложении. Таким образом, подлежащее может занимать небольшую часть предложения или составлять практически весь его объем. Оно может находиться в начале, середине или конце предложения, располагаясь и до, и после дополнения, но почти всегда перед сказуемым. Во всяком случае, всегда перед заключительным сказуемым; срединное же сказуемое, особенно в деепричастной форме, может располагаться перед подлежащим.
В предложении может быть несколько функционально подобных слов, выступающих в качестве подлежащего. Это однородные подлежащие, которые могут иметь общее для всех сказуемое или каждый свое собственное. Однородные подлежащие могут сочетаться друг с другом простым примыканием, с помощью запятых, союзов или пробелов. Падежный формант обычно завершает группу однородных подлежащих и стоит после последнего однородного члена. Иногда однородные подлежащие оформляются с помощью частицы nado (tōtō). Наиболее часто употребляются союзы to, ya, oyobi, aruiwa и др.
Согласно классическим грамматическим нормам считается, что союз to соединяет равноправные однородные члены при их полном перечислении, союз ya - когда перечисление однородных членов не является законченным, а союз oyobi - когда первый из однородных членов является более важным. Однако при переводе на русский язык во многих случаях эти нюансы опускаются, поскольку из контекста ситуация и так ясна, а выражение этих нюансов средствами русского языка было бы громоздким. Более того, в самом японском языке это правило не всегда соблюдается. Из практики перевода можно отметить разделительный характер союза ya и соединительный характер союза to при их совместном использовании.
• Подлежащее как производитель действия
Kanshū ya kankō no isshu de aru "Kihan" wa, hitobito no kachikan o han'ei suru to dōji ni kachikan o shihai suru. '(Общественные) "нормы", являющиеся своего рода спецификой традиций и обычаев, отражают взгляды людей на систему ценностей и одновременно с этим фактически управляют этой системой.'
Boku wa, busaiku de, sono koto yoku wakatteru onna to kekkon shimasu yo. 'Я женюсь на некрасивой женщине, но она хорошо понимает, что некрасива.'
Ii onna nara, mawari no otoko ga yotte kite hanashi kakeru. 'Если женщина красива, то находящиеся вокруг мужчины приближаются к ней и завязывают разговор.'
… taiken wa konpurekkusu o tsukuri, yokuatsu sareta kokoro no kizuato wa kanjō no kōchoku to yameru shōdō o motarasu… '…собственный опыт … порождает комплекс неполноценности, а незалеченные сердечные раны вызывают окостенение чувств и болезненные потрясения.'
Sore mo Chūgoku no chie desu ga, warui toki ni wa taijin wa nanimo shinaide kazamuki ga kawaru no o matsu. Shōjin wa asette iroiro to te o dashi, saranaru shippai o kasaneru. 'Это тоже китайская мудрость: в плохие времена умные люди ничего не делают, а ожидают изменения направления ветра ("лучших времен"), А недалекие люди нервничают, суетятся, хватаются и за то, и за это и, в конечном счете, терпят неудачу.'
Fukakaisa to kamoku na tōjō jinbutsutachi no kibishisa wa, kafukateki na omomuki mo obite eiga o kinpakukan de tsutsumu. 'Непостижимость и суровость молчаливых персонажей фильма, а также их кафкианская сущность, вносят в фильм чувство напряженности.'
Работа представляет собой продолжение монографического исследования, специально посвященного практическим проблемам синтаксического анализа сложных предложений при переводе с японского языка. Анализ проводится на богатом материале образцов письменной и устной речи современного японского языка, собранном автором. Большое количество примеров предложений, занимающих значительный объем книги, представлены одновременно в rōmaji и с переводом на русский язык. Книга предназначена как для изучающих японский язык в учебном заведении или самостоятельно, так и для переводчиков.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Данная публикация посвящена трудному и запутанному вопросу по дешифровке таинственного памятника древней письменности — глиняного диска, покрытого с обеих сторон надписью из штампованных фигурок, расположенных по спирали. Диск был найден в 1908 г. на Крите при раскопках на месте древнего Феста. Было предпринято большое количество «чтений» этого памятника, но ни одно из них до сих пор не принято в науке, хотя литература по этому вопросу необозрима.Для специалистов по истории древнего мира, по дешифровке древних письменностей и для всех интересующихся проблемами дешифровки памятников письменности.
Книга послужила импульсом к возникновению такого социального феномена, как движение сторонников языка эсперанто, которое продолжает развиваться во всём мире уже на протяжении более ста лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная монография посвящена ранее не описанному в языкознании полностью пласту языка – партикулам. В первом параграфе книги («Некоторые вводные соображения») подчеркивается принципиальное отличие партикул от того, что принято называть частицами. Автор выявляет причины отталкивания традиционной лингвистики от этого языкового пласта. Демонстрируется роль партикул при формировании индоевропейских парадигм. Показано также, что на более ранних этапах существования у славянских языков совпадений значительно больше.