Поздняя латинская поэзия - [15]

5. ПРИГЛАШЕНИЯ К ОБЕДУ

Да, время звать друзей на угощение,

Чтобы они не опоздали к полднику.

Ты, мальчик, обеги дома их ближние

(Какие — знаешь сам) и тотчас будь назад:

5 Я пятерых приветил приглашеньями,

Да сам шестой, а больше и не надобно:

Чрезмерная застолица расколется.

Ушел? Ну, что ж, теперь займемся Сосием.

6. РАСПОРЯЖЕНИЯ ПОВАРУ

Сосий! скоро за стол. На гребне четвертого часа

   Солнце горит; на часах к пятому тянется тень.

Как? хорошо ль подошла, по вкусу ль приправилась пища?

   Здесь ошибиться легко: все хорошенько проверь.

5 Сам покрути и встряхни в ладонях горшок раскаленный,

   Сам в горячую глубь пальцем проворным залезь

И оближи потом языком своим гибким и влажным…

………………………………

………………………………

7. К РАБУ СКОРОПИСЦУ

Эй, мальчик, поспеши сюда,

Искусный в быстрых записях,

Раскрой дощечки парные,

Где речи изобильные,

5 В немногих знаках стиснуты,

Единым словом выглядят.

Возьму я свитки толстые,

И, словно град над нивою,

Слова мои посыплются.

10 Твой слух надежен опытный,

Твои страницы сглажены,

Рука скупа в движениях

По восковой поверхности.

Вот речь моя сплетается

15 В пространные периоды,

А ты, лишь слово вымолвлю,

Тотчас его на воск берешь.

О, если б мог я мыслями

Настолько быть проворнее,

20 Насколько бег руки твоей

Мою опережает речь!

Кто выдал тайну помысла?

Раскрыл тебе заранее,

О чем хотел поведать я?

25 Что выкрала из недр души

Твоя рука летучая?

И как до слуха умного

Дошли слова, которых мой

Язык еще не высказал?

30 Наука здесь беспомощна,

И до сих пор ничья рука

Так не была стремительна:

От бога и природы в дар

Ты получил умение

35 Моими мыслить мыслями,

Моею волить волею.

8. СНЫ

  [В наши спокойные сны врываются страшные чуда,

Коим дивимся мы так, как если в высоком эфире

Тучи, встречаясь в пути, сочетаются в разные виды][39]

Четвероногих и птиц и сливают в едином обличье

Чудищ земных и морских, пока очищающий ветер

Не разметет облака, растворив их в прозрачных просторах.

То мне тяжбы и суд, то зрелища в полном театре

5 Видятся; с конным полком крошу я разбойничью шайку;

Или когтями лицо терзают мне дикие звери;

Иль под мечом гладиатора бьюсь я в крови на арене;

Шествую пеший по бурным морям; миную проливы,

Прыгнув; и по небу мчат меня обретенные крылья.

10 Больше того: несказанных утех нечистую сладость

Ночью мы познаем, о трагических грезя соитьях.[40]

Нет избавленья от них, пока череду сновидений

Стыд не рассеет, прорвав забытье, и от мороков мерзких

Вновь очнется душа; опомнившись, шарят по ложу

15 Руки, чуждаясь греха; отступает позорная скверна

От изголовья, и сон летит, унося преступленья.

Вот я плещу в триумфальной толпе; а вот, безоружный,

За колесницей влачусь в цепях меж пленных аланов;

Храмы богов, святые врата, золотые чертоги

20 Передо мною встают; возлегаю на пурпур тирийский

И через миг клонюсь на скамью в закопченной харчевне.

   Ведомо нам: небесный певец[41] назначил обитель

Праздным призракам тщетных снов под зеленью вяза,

Двое определив им ворот: из-под кости слоновой

25 Вечно в ветер, клубясь, летят обманные лики,

А из других, роговых, исходят видения правды.

Если бы нам выбирать во сне между ложью и ложью,

Верно уж, мнимая радость милей, чем мнимые страхи.

Тут и обман не в обман: пусть даже развеется грозный

30 Призрак, все-таки нам и напрасный томителен трепет.

Я откажусь от утех, а меня пусть не тронут испуги!

Впрочем, иные и в горестных снах читают отраду,

А в утешительных — горе, толкуя судьбу наизнанку.

   Прочь, неспокойные сны! Улетайте к покатостям неба,

35 Где грозовые ветра разгоняют бродячие тучи,

Вейтесь на лунной оси! Зачем вы крадетесь к порогу

Тесной спальни моей, под полог скромного ложа?

Прочь! оставьте меня проводить бестревожные ночи

Вплоть до звезды, что в рассветных лучах возвращается к людям.

40 Если за то не смутят никакие меня привиденья

И безмятежный сон обоймет меня мягким дыханьем, —

Эту зеленую рощу, мое осенившую поле,

Вам я готов посвятить для ваших полуночных бдений.

О родных

Перевод М. Гаспарова

ПРЕДИСЛОВИЕ [42]

Я знаю, стихи мои таковы, что читать их скучно; поделом! разве что иногда любопытен бывает их предмет или привлекательно заглавие, так что занимательность позволяет преодолеть и всю их неуклюжесть. Но в этой книжке ни предмет не забавен, ни заглавие не приманчиво: это скорбный обряд, в котором с любовною печалью поминаю я милых мне усопших. Писана она о родных, и заглавие ей — «Паренталии»: так называется поминальный день, в давние времена назначенный Нумою для приношений умершим родичам, ибо священнейший долг тех, кто жив, есть любовное воспоминание о тех, кого нет.

ВСТУПЛЕНИЕ

Милых моих имена, погребенных по должному чину,

  Я уж оплакал в слезах — ныне оплачу в стихах.

Словно нагие они, пока не украшены словом,

  А погребальная речь — лишь погребению честь.

5 Нения![43] в день похорон ты берешь на себя все заботы,

  Не позабудь же теперь долг перед теми, кто мертв,

Долг ежегодный, теням воздаваемый волею Нумы —

  Тем, кто по крови родной, тем, кто недавно почил,

Все, что лежат под землей, и все, что землей не укрыты,

10   Рады, когда над землей их прозвучат имена:

Рад погребенный, когда его душу окликнут над прахом, —

  В этом порукою нам буквы могильных камней;