Лучшими из работ, давших материал для этой книги, я считаю "Элевсин и Элевсинские мистерии" Георгиоса Милонаса (1961) и "Элевсинские мистерии" Карла Керени (1962). Милонас долгие годы вел в Элевсине археологические раскопки, перевернул там едва ли не каждый камень и все же был вынужден закончить свой отчет фразой, которая в переводе звучит так: "Мы не знаем вполне — во всяком случае, пока не знаем, — каковы были сущность и смысл таинств Деметры, праздновавшихся в Элевсине. Нам известны подробности ритуала, но не его смысл". Потрачено столько физических сил — без духовного озарения. Керени полагает, что сумел проникнуть в смысл этих мистерий, сопоставив их с индонезийскими обрядами, бытующими на острове Серам. В предисловии к своей книге, почтив память предшественников — Ф. Ноака с его "Элевсином" (1927) и археолога Куруниотиса, ведшего раскопки в храмовом комплексе, — он далее пишет: "Книга Ад. Э. Йенсена "Хейнувеле. Народные сказания молуккского острова Серам" (1939) позволила мне приблизиться к ключевой проблеме Элевсина". Мне же представляется, что я сумел найти разгадку, основываясь на свидетельствах самой древнегреческой культуры. И пусть труд мой станет подспорьем для будущих исследований.
Решающее и первоочередное духовное воздействие на меня оказал трактат Иоганна Готлиба Фихте "О назначении ученого" (1794). Он как бы открыл мне, восемнадцатилетнему юноше, глаза. Образы Апокалипсиса (гл. 12) укрепили новое сознание. И в греческих фрагментах Элевсинских мистерий передо мною вновь распахнулся широкий мир этих образов. Наверное, что-то подобное происходило с Гегелем, когда он в юности писал стихотворение "Элевсин".
Внешние обстоятельства жизни сделали меня преподавателем санскрита и индоевропеистики, вынудили испытать тяжелые ранения под Киевом, под Москвой и у мыса Нордкап, забросили в Северную Америку, где осталась частица моего сердца, вознесли в Германии в ранг преподавателя философии, пока враждебная рука не отправила меня в Виндхук. Там и возникла эта книга. Семьдесят лет я странствовал, объехал полмира, вопреки своим помыслам и желанию, однако теперь, задним числом, все это будит во мне удивленное одобрение.
Императорские саркофаги
Источники знаний об Элевсинских мистериях весьма обильны, а вовсе не скудны, как слишком часто твердят. Один являет их тайну даже в центре Европы: в Ахенском соборе (ныне в пристроенном к нему музее) стоит римский мраморный саркофаг II века от Р.Х., на передней рельефной стенке которого изображены три сцены Элевсинских таинств. Аналогичные саркофаги с почти такими же рельефами есть в Риме и во Флоренции. Ахенский саркофаг был привезен императором Карлом в 800 году и предназначен для сохранения посмертных его останков. Сцена справа показывает похищение Плутоном божественной девушки Персефоны. С девушкой на руках бог поднимается на свою одноосную колесницу, запряженную четверкой коней. Центральная сцена представляет подруг, с которыми "девушка" ("Кора") только что водила хоровод.
Об этом повествует и общеизвестный открытый миф. Далее в нем рассказывается, что мать девушки, богиня Деметра, услыхала лишь испуганный крик дочери, но похитителя не нашла и не знала, где его дом. Целый год скиталась она в поисках дочери, до тех пор пока богиня ночи Геката (и бог солнца Гелиос) не указали ей на Плутона и его обиталище в Гадесе. Чтобы от гнева Матери полей не погибло все растущее на земле, царь богов Зевс повелел своему старшему брату каждый год на некоторое время Стрелец ведет Плутона с Корой отпускать супругу его, Персефону, к матери, чем та и утешилась. Поля вновь стали плодоносны.
Третья (левая) сцена рельефа на передней стенке саркофага изображает Деметру, однако богиня-мать не сидит неподвижно во гневе, как повествует общеизвестный открытый миф, — она восходит на колесницу, намереваясь преследовать похитителя. Запряженные в колесницу огромные змеи не оставляют сомнения в том, куда держит путь Деметра — в Гадес.
Открытый миф наилучшим образом сохранился в эпосе VII века до Р.Х. — так называемом V гомеровском гимне. Тайный миф, где мать устремляется в погоню, изложен в орфическом гимне Деметре Антее ("возмущенной"). Этот гимн сообщает также, что юноша Евбулей указал богине дорогу в Гадес. — Вот такими свидетельствами древних таинств на своей гробнице ознаменовал Карл Великий возникновение средневековой империи.
В религиозном смысле новое время пришло в Европу в 1518 году с Лютером и Меланхтоном. Последний еще прежде, в 1513 году, перевел на латинский язык и напечатал Императорские саркофаги вновь найденные тогда оды Пиндара, которые были написаны в V веке до Р.Х. В одной из них говорится:
Хорошо снаряжен [в смерти] тот, кто сходит во гроб, зная истину Элевсина. Ему ведом исход земной жизни и новое ее начало — дар богов1.
Поэт говорит о смерти, о последующем земном рождении и о том, как таинства позволяют осмыслить метаморфозы между двумя жизнями и облегчают их. И Пин-дар, и другие поэты и философы древности, пришедшие ему на смену, сообщали людям нового времени — вплоть до Гегеля, Шеллинга и Гёте — в основном спорадические сведения и все же вновь и вновь будили у них горячий интерес к таинствам.
