Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения - [104]

Известно, что третье сословие уже заседало, когда в зал в сопровождении своих гвардейцев вошел главный прево замка короля Франсуа Дюплесси де Ришелье, арестовал нескольких депутатов и увел пленников в замок. Капитаны гвардейцев были отправлены в провинции, чтобы арестовать верхушку Лиги. Так, Альфонс д'Орнандо утром уехал в Лион, где находился герцог де Майен. Но тот бежал, потому что его во-время предупредил гонец испанского посла, Бернардо де Мендоза.

Король пошел к матери. Совсем больная Екатерина, лежа в своей комнате, слышала шум в комнате сына, расположенной прямо над ее покоями. Она перепугалась, как бы не убили короля. Когда он пришел, она успокоилась и внимательно выслушала его жалобы на герцога. Ей приписывают следующие слова: «Хорошо скроено, сын мой, теперь надо шить». В действительности же, по свидетельству медика Каврианы, королева была слишком слаба, чтобы ответить сыну. Она чуть не умерла от «страшного приступа боли». Зверский поступок короля не мог ее не потрясти; она и без того горевала из-за скорого отъезда Кристины Лотарингской, а теперь и вовсе пришла в ужас.

На короткое время эта жестокость оказалась полезной королю. 24 декабря он сообщил депутатам Генеральных Штатов, что дает им время до 8 января для окончательного составления наказов. На Рождество делегация от трех сословий отправилась к королю с просьбой освободить заложников, но он через господина де Марля передал депутатам духовенства, что бесполезно просить за кардинала Гиза, который мертв. На самом деле, заставив кардинала и архиепископа Лионского провести полную страхов ночь в одной из келий чердака замка, рано утром король приказал заколоть кардинала алебардами, выведя из комнаты. Тело прелата, как и тело его брата, было, как рассказывали, сожжено в камине, а пепел развеян, чтобы их могила не стала местом поклонения и единения приверженцев.

Ужас на заседании Генеральных Штатов

Двойное убийство Гизов не вызвало у депутатов особенного гнева. Они боялись, что, если выкажут недовольство, король отыграется на заложниках, все еще находившихся в его руках. Все так же продолжая отказывать в трех миллионах экю, которые просил Генрих III, они стали более активно рассматривать вопросы, сумев решить их все к 15 января — на этот день было назначено закрытие сессии. В ответ на требования короля третье сословие вновь стало настаивать на создании специальной судебной палаты, которая заставила бы нечестных финансистов вернуть награбленное и таким образом сумела бы решить большую часть финансовых проблем, в которых погрязла Корона.

15 и 16 января в своих речах докладчики от сословий вновь вернулись к обычным темам. Высказывались пожелания о новых хороших ордонансах по реформе, которые бы наконец верно исполнялись. Из-за ужаса, которым все были охвачены после недавнего зверства короля, три сословия хотели как можно скорее покинуть Блуа. Некоторые, как, например, ученый Этьен Паскье, цитировали «Центурии» Нострадамуса, предвещавшие первую попытку убийства Гиза королем в Париже в мае 1588 года, потом его успех в Блуа:

Париж замыслит крупное убийство,

Блуа затем тот план осуществит.

И еще:

Весь двор в смятении тяжелом,

Блуа правитель друга умертвит.

Каждый осознавал, что близится к концу целая эпоха.

Смерть Екатерины Медичи

Королева Екатерина Медичи, видевшая и великолепие эпохи Ренессанса, и бедствия гражданских войн, угасла вскоре после смерти Гиза. 1 января 1589 года ей стало лучше, она вышла из своих покоев и пожелала, несмотря на предупреждения врачей, послушать мессу в капелле замка, а затем навестить кардинала Бурбонского, находившегося в заключении. Она хотела заверить его, что добьется от короля его освобождения. Старый прелат принял ее враждебно. Он упрекал Екатерину в том, что, пригласив в Блуа его и кардинала Гиза, она заманила их в ловушку: «Ваше слово, мадам, всех нас привело на бойню».

Королева-мать вернулась к себе в очень плохом состоянии. Она замерзла, пока ходила по коридорам и двору. Екатерина тут же слегла, и у нее началась горячка. Папский нунций и духовники толпились у ее изголовья. 5 января она пожелала составить завещание и причаститься. Ее причащал первый исповедник короля, священник по имени Жюльен де Сен-Жермен. Этьен Паскье и другие свидетели заметили, что таким образом осуществилось то, что некогда было напророчено королеве — остерегаться Сен-Жермена, если она хочет долго жить! Вскоре и вправду пришла смерть. В половине второго пополудни Екатерина скончалась, успев собороваться. В последние минуты возле нее находились король Генрих III и Кристина Лотарингская, два человека, к которым она больше всего была привязана в последний период своей жизни.

Эта необычная женщина в течение тридцати лет сама правила страной, а также давала советы своим сыновьям-королям и руководила ими. Поэтому ее смерть, наступившая вскоре после расправы над Гизами, сильно потрясла людей. Впоследствии многие не преминули напомнить, что в последние дни 1588 года имели место «чудесные знамения», возвестившие все эти события.

Под Рождество над городом Блуа увидели падающую звезду — «светоч, пылающий огнем». А в День невинноубиенных младенцев около семи или восьми вечера в небе появились два вооруженных человека, одетых в белое, с окровавленным мечом в правой руке. Эти «знамения» описаны на маленькой плакетке, там же дается их толкование: возвещение «смерти какого-нибудь знатного принца или принцессы за злодеяния и предательства, которые они недавно совершили».