Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - [28]

— О государь! Человек; который без отмычки и лома выкрал из дворца ножное кольцо царицы, сейчас находится возле жалкой хижины раба твоего, И кольцо при нем. Лишь силой магии маг он его похитить. Волшебством нагрузил он в глубокий сон твоих телохранителей, с помощью колдовства избежав ока городской стражи!

Пандий немедля призвал к себе стражников. Он уже открыл рот, чтобы оказать: «Если в руках у чужестранца, о котором донес мне мой слуга, окажется ножное кольцо царицы, то приведите вора ко мне для свершения над ним казни». Но в этот самый момент наступило время возмездия за деяния, совершенные Коваланом в прошлом рождении[170]. Поэтому царь вместо этих слав произнес:

— Убейте вора на месте, а ножное кольцо принесите ко мне!

Золотых дел мастер повел стражников к своему дому, радуясь, что его коварный замысел близок к осуществлению. А Ковалан ждал, тяжко томясь предчувствием страшной развязки[171]. Когда они пришли, золотых дел мастер обратился к Козалану:

— Эти люди пришли по приказу царя за ножным кольцом.

Но стражники, увидев благородный облик и честное лицо Ковалана, стали говорить, что такой человек не может быть вором, что, должно быть, это ошибка. Тогда золотых дел мастер, с презрением на них глядя, оказал:

— Жалкие неучи, что вы можете знать о ворах? Ничего! Так слушайте же! Люди, что живут воровством, все происходят из одного племени. Восемь вещей знают они, чтобы сделать кражу успешной: таинственные заклинанья, помощь дружественных им божеств, одуряющие снадобья, ясновиденье, ловкость, удобное для совершения кражи место, благоприятное время, а также различные инструменты. Понятно? Да и сами вы не одурманены ли уже? Смотрите, не сдобровать вам, если гнев нашего блистательного повелителя обратится на вас. Стоит этим ворам произнести заклинание, и вмиг они исчезнут с глаз наших, подобно невидимым сыновьям Индры[172]. И заручившись поддержкой своих божеств, они могут ускользнуть от нас, даже если покажут нам руки, полные краденого добра. И мы даже знать не будем, в какую сторону броситься вслед за ними. Воспользовавшись своим ясновиденьем, они могут все узнать о вещи, которую хотят украсть, и о ее хозяине. Без труда и риска получают они желаемое, а ловкачи они такие, что у самого Индры с шеи гирлянду стащат — он и не обернется! А если запрячут украденную вещь в верное место, то даже боги вовек ее не отыщут! И нет для этих людей ни дня, ни ночи. Изучите, как я, трактаты о воровском искусстве, и вы поймете: нет на этой обширной земле места, куда бы воры не могли проникнуть! Вор явится в город под видом посла, ночью пройдет во дворец под видом женщины, не боясь света ламп, пронесется, как вихрь, по покоям, с быстротой молнии завладеет брильянтом, что, подобно полуденному солнцу, сияет на груди юного царевича. И пусть царственный хозяин этой драгоценности, проснувшись, схватится за кинжал — вор в тот же миг схватится за ножны и ножнами отобъет удары клинка. Принц, конечно, одолеет его, но вор все равно исчезнет в момент, когда слуги протянут руки, чтобы схватить его. Нет, никто в этом мире не сравнится с ними в проворстве!

Выслушав эти черные речи, один из стражников, молодой человек с копьем в правой руке, воскликнул:

— Да, да! Я видел раз вора собственными глазами! Видел, как с тяжелым ломом в руке, завернувшись в синий плащ, он появился внезапно, подобно тигру, из кромешной тьмы ночной. Я выхватил кинжал, но он, ошалев от безумного желанья драгоценностей, бесстрашно схватился за лезвие. А когда я другой рукой уже готов был сбить его на землю, он вдруг исчез. Нам не постичь их уловок. Что же намереваетесь делать вы, стражники, увешанные оружием?

И тогда другой стражник, совсем пропащий человек, пронзил кривым кинжалом грудь Ковалана, который, словно окаменев, стоял перед ними. Ковалан упал — упал перезрелый плод прежних его деяний. Его кровь залила все вокруг. И, почувствовав на себе кровь, в ужасе и тоске содрогнулась Притхиви, богиня земли. И в тот же момент треснул и погнулся скипетр царя Пандия.

Прошла ночь, звучным голосом барабан в царском дворце возвестил восход солнца.

А Мадари, жена старосты из счастливого селения пастухов, проснувшись, взяла мутовку и вышла из дому. «Кажется мне, — подумала женщина, — что пришло время сбивать масло». Но взглянула на кадки с молоком, на скот в стойле и запела:

Молоко в моих кадках не скисает, не густеет,

Из больших глаз моих буйволов горбатых струятся слезы —

Что-то страшное должно произойти!

Ароматное масло не тает,

Ягнята прыгают и бьются в яслях —

Что-то страшное должно произойти!

Дрожат крупной дрожью мои коровы,

Дрожат длинные соски на их вымени,

Колокольца обрываются, падают на землю —

Что-то страшное должно произойти!

Жутко стало Мадари при виде этих предвестников беды, и сказала она дочери своей Айяй:

— Надо, чтобы молодые девушки нашего селенья собрались на улице и сплясали для Каннахи — для этого брильянта среди жен земных. Пусть полюбуется на тот танец, что некогда сам царевич небесный Вишну танцевал с сестрою юною своею, чьи глаза, как копья, всех пронзали. Танец этот, куравай, может черные знаменья отвратить и наших буйволов и телок излечить от дрожи.