Повесть о красном орленке - [32]

Но Костя, к Артемкиному удивлению, сказал сразу и просто:

— Федор Колядо.

— Колядо?! Так он твой командир? Вот здорово! — обрадовался Артемка.— Мне-то он и нужен!

Костя поднял брови, хмыкнул:

— Вот даже как! А наш интендант дядька Опанас тебе, случайно, не нужен?

Артемка снова рассердился:

— Шуточки все! А нам не до шуток. К вашему отряду хотим прибиваться. Мало нас. Одним воевать не с руки. Вот и пришел к Митряю Дубову поспросить, где отряды... Он говорит, что ваш само близко, у Шарчино. Верно?

— Верно,— ответил серьезно Костя.— Коли так — милости просим. Даже рады будем — нам боевые хлопцы нужны, а ваши, вижу, не из робких.

Артемка обрадовался:

— У нас во мужики! — и показал большой палец.

— Искать знаете где?

— Знаю.  В  лесу,  в  пятнадцати  верстах  от  Шарчино.

— Немножко неточный адрес: ищите нас в самом селе Шарчино. Позавчера выбили кулацкую дружину. Понял?

— Еще бы!

Костя помолчал, с интересом оглядывая Артемку.

— А Дубова откуда знаешь?

— Вот спросил! — засмеялся Артемка.— Так ведь он вместе с тятькой моим воевал. А потом в отряд, к Небораку, меня переправил.

— А Лагожу, случайно, не знаешь?

Артемка даже рукой махнул:

— Как не знать! Что ты, в самом деле? Про тебя рассказывал, как ты убежал от беляков.— И глаза Артемки вспыхнули восхищением.— Ну, смельчак же ты! Одного убил, а другого в степь угнал.

Костя смутился:

— Врет твой Лагожа. Это он сам меня выручил. Если бы не он — сгинул бы, как комар, Константин Печерский...

В это время где-то поблизости раздался тихий переливчатый посвист. Артемка замер, а Костя осторожно глянул поверх кустов и вдруг весело сказал:

— Вот он, легок на помине. Беги, Космач, встречай своего Лагожу. Должно быть, учуял тебя, коли сюда пришел.

Дед Лагожа сначала чуть не упал от удивления, увидев Артемку, а потом обнял, поцеловал.

— Вот так штука! Откеда взялся такой шустрый?

Артемка хотел было расспросить про маму, про бабушку, но дед ласково остановил его:

— Ты прости, Темушка, меня старого. Опосля поговорим, а сейчас дело у нас с ним важное...— кивнул на Костю.— Признал, поди, его. То-то, голова зеленая.— И уже Косте торопливо: — Ты, Сергеич, скажи Коляде: пусть не медлит. На конзаводе готовы к перегону в Камень семьдесят лошадей. В Тюменцево уже приехал отрядишко, человек пятнадцать. Завтра, должно, на конзавод двинут. Коней надо отбить. Нам самим такие лошадки сгодятся. Чистокровные скакуны. Как получше это сделать, Митряй скажет. Идем, Сергеич, к нему. Он ждет нас в дальнем колке.— Лагожа обернулся к Артемке: — Приду — поговорим. Жди меня тут. Один в село не смей. Я мигом обернусь.

Костя обеспокоился:

— Вы бы, Севастьян Иванович, поосторожней были. Без опаски ходите. Можно и в лапы к белякам угодить.

Лагожа беспечно засмеялся:

— Понимаю, чай. Я в села только ночью забегаю. А днем ни-ни! У меня, Сергеич, помощников цела куча. Они-то и делают дела да мне говорят.

Костя качнул головой:

— Все равно...— Потом решительно сунул руку в карман, достал наган.— Возьмите-ка на всякий случай, а себе я быстро добуду.

Лагожа махнул рукой:

— Не нужно, Сергеич. К чему он мне? Я и без пистоля повоюю... Спрячь. Лучше идем побыстрее. Время дорого.

Костя подошел к Артемке:

— Ну, до встречи, Космач. Поболтали бы, да видишь, дело не терпит. Приходите к нам в отряд. На гармонике сыграю. Интернационал слыхал?

— Нет,— грустно ответил Артемка, опечаленный расставанием: уж больно хороший парень. Веселый.

— Приходи. Патронов дам к браунингу. Сохранились. Две обоймы. Салом угощу...— И шутливо хлопнул Артемку по плечу.

И снова Артемка один. Сидит в кустах, тоска берет. Рядом с домом, а не пойдешь. Уже солнце склонилось к верхушкам деревьев, а дед не возвращается. Ждал, ждал — надоело. Решил податься поближе к селу. Добрался до самого Спирькиного огорода, выглянул осторожно из-за буйного черемушника. Пусто в огороде и во дворе. Вот и банька, в которой схватили тогда Костю. Совсем близко. Не зря Костя забрался в нее. «Может, и мне?» — мелькнула мысль. Но Артемка отогнал ее — уж очень неприятное воспоминание оставила в памяти эта закопченная баня.

Нелегко сидеть в кустах, когда Спирькина изба — вот она, рядом. Можно проскочить — никто не заметит. Удерживало одно — вдруг у Гусевых кто чужой есть!

Терпение совсем покидало Артемку, когда неожиданно увидел Спирьку. Тот лениво бродил по двору, не зная, наверно, чем заняться, медленно поскреб затылок, побрел к калитке, на улицу. Артемка заерзал от досады: не мог глянуть на реку!

Хлопнула калитка. Артемка живо вскочил, обрадовался. «Ага, вернулся! Видать, ребят на улице нет». Спирька помыкался, помыкался по двору и пошел, к Артемкиной радости, в огород. Остановился, вырвал морковку, вытер о штаны и стал громко хрупать.

— Спирька! — тихо позвал Артемка, выставив голову из кустов. Не слышит. Громче: — Спирька!

Но тот, как козел, с хрустом разжевывал морковь и — никакого внимания. Тогда Артемка схватил кусок глины, запустил в Спирьку и угодил прямо по спине. Спирька ойкнул, выронил морковку, испуганно заоглядывался. Тут-то его глаза и натолкнулись на голову в старом картузе. Артемка не успел даже поманить Спирьку рукой, как тот, взвизгнув, бросился из огорода.