Венька Шубин сидит на последней парте в среднем ряду и возвышается над всеми, как пирамида Хеопса. Сидит он там уже третий год и чувствует себя как дома.
Нынешней осенью у него вдруг начали расти густые черные усы, и вежливые первоклашки стали звать его дядей.
Венька не любит ни математики, ни физики, ни истории. Он любит одну физкультуру. Венька отлично прыгает через коня, ловчее всех взбирается по канату, по десять раз выжимается на турнике. Если бы в школе преподавали только физкультуру, Венька был бы круглым отличником и, конечно, не остался бы на третий год в шестом классе.
Да что говорить об этом. Тут хоть бы дождаться, чтобы физкультура почаще была, а то раз в неделю. Один раз! Захохотал бы, да не хочется. Какая-то история и то четыре раза, а математика — так все шесть. От этих плюсов-минусов просто выть охота.
Сидит Венька на перемене за своей партой, жует булку с колбасой и горько думает о разных несправедливостях в жизни. Хорошо, что хоть в последние три недели истории нет — историчка, говорят, заболела. Вместо уроков истории теперь география и ботаника. Мало радости, конечно, но из двух бед эта полегче: не надо зазубривать всевозможные даты. Веньке в высшей степени наплевать, в каком году и где франки разбили войско римского наместника или когда царствовал король Карл Великий. На кой он Веньке со всеми другими царями, князьями и королями. А вот, поди ты, чуть что — сразу двойка в дневник! Разве это справедливо!
Ладно, сама двойка уж не такая страшная штука. Волнует другое — взбучка дома. Это пострашнее любой двойки.
В коридоре задребезжал звонок. Венька проглотил остаток булки, вздохнул горестно и вынул из обшарпанного портфеля такую же обшарпанную ботанику — хоть бы сегодня пронесло, хоть бы Нинуся не спросила его про свои травки-козявки.
Нинуся — это учительница по ботанике Нина Алексеевна. А зовут ее Нинуся потому, что она молоденькая, маленькая и красивая. Однако очень въедливая и хитрая — сразу узнает, кто не выучил урока. Поэтому у Веньки к Нинусе нет никакой симпатии.
Отец сказал: если у Веньки за неделю будет хоть одна двойка, он не пустит его на футбол. А в воскресенье как раз матч на первенство края. Играет любимый Венькин «Буревестник». Самая интересная встреча. С «Динамо». Как же не пойти? Ведь последние осенние денечки, последние матчи!..
Все уже давно расселись по своим местам, а Нинуси нет и нет. Девчонки, словно их кто загипнотизировал, все, как одна, впились глазами в учебники — лихорадочно повторяют урок.
Вдруг дверь отворилась и вошел молодой незнакомый мужчина в сером костюме. Венька подумал, что это чей-то родитель заблудился, но мужчина уверенно прошел к столу и весело сказал:
— Здравствуйте. Я ваш новый директор школы. Ясно? Кроме того, я временно буду вести у вас историю. Зовут меня Юрий Петрович. Ясно?
— Ясно! — радостно выкрикнул Венька.
Он обрадовался, конечно, не тому, что снова возобновятся уроки истории, а потому, что так удачно избежал двойки по ботанике.
Юрий Петрович внимательно посмотрел на Веньку, качнул головой, но ничего не сказал. Не спеша раскрыл классный журнал и стал выкликать каждого по фамилии — знакомиться.
Когда очередь дошла до Веньки, Юрий Петрович снова с интересом уставился на него.
— Ага, так это ты и есть Шубин!
— Я. А что?
— Ничего. Хорош мужичок. Значит, любишь историю?
Венька удивленно заморгал:
— Почему?!
— Обрадовался.
Венька крепко струсил: вдруг сейчас возьмет и спросит его про какого-нибудь короля или про войну, и торопливо произнес:
— Не… Я люблю физкультуру.
— Вон как! Штангист! Ишь, плечи какие…
Венька даже задохнулся от удовольствия, однако нашел в себе силы сказать скромно:
— Нет еще. Я — легкоатлет.
Юрий Петрович кивнул:
— Ну-ну, это и видно. По журналу…
Ребята засмеялись, заоглядывались назад. А Венька обиделся. Сел хмурый, красный, ни за что ни про что двинул кулаком в спину Пашку Рыбина, да так, что тот слюной подавился и надолго перестал смеяться.
Юрий Петрович больше не смотрел на Веньку. Он отложил журнал, встал из-за стола и принялся расспрашивать ребят, на какой главе они остановились, хорошо ли усвоили пройденное, что им непонятно, а что запомнилось особенно ярко.
Он разговаривал просто, даже как-то весело и совсем не злился и не ехидничал, когда кто-нибудь не мог ответить или отвечал невпопад. Он только добродушно посмеивался, а Нинке Максюткиной даже подмигнул, когда она перепутала какие-то даты — дескать, ничего, всякое бывает.
Потом Юрий Петрович рассказал, как он в прошлом году ездил в Италию, побывал в городе Равенне, где видел древние гробницы всяких святых и римских императоров, что там, в Равенне, захоронены остготский король Теодорих Великий и знаменитая и прекрасная царица Галла Плецидия, та, которой Александр Блок посвятил не менее прекрасные стихи.
И Юрий Петрович, задумчиво глядя в окно, прочел эти стихи.
Совсем неожиданно прозвенел звонок. Ребята были в восторге от Юрия Петровича. На перемене только и говорили о нем. Особенно девчонки. Нинка Максюткина просто захлебывалась, доказывая всем, что Юрий Петрович лучший преподаватель и неотразимый красавец.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
