Повелитель мух - [5]
| На цыпочках спустился по песку и сел по шею в воде, гордо улыбаясь Ральфу. | |
| "Aren't you going to swim?" | - Да ты что? Плавать не будешь? |
| Piggy shook his head. | Хрюша покачал головой: |
| "I can't swim. | -Я не умею. |
| I wasn't allowed. | Мне нельзя. |
| My asthma-" | Когда астма... |
| "Sucks to your ass-mar!" | - Слыхали про твою какассыму! |
| Piggy bore this with a sort of humble patience. | Хрюша снес это с достойным смирением. |
| "You can't half swim well." | -Ты вот здорово плаваешь! |
| Ralph paddled backwards down the slope, immersed his mouth and blew a jet of water into the air. | Ральф дал задний ход к берегу, набрал в рот воды и выпустил струйку в воздух. |
| Then he lifted his chin and spoke. | Потом поднял подбородок и заговорил. |
| "I could swim when I was five. | -Я с пяти лет плавать умею. |
| Daddy taught me. | Папа научил. |
| He's a commander in the Navy. | Он у меня капитан второго ранга. |
| When he gets leave hell come and rescue us. | Как только его отпустят, он приедет сюда и нас спасет. |
| What's your father?" | А твой отец кто? |
| Piggy flushed suddenly. | Хрюша вдруг покраснел. |
| "My dad's dead," he said quickly, "and my mum-" | - Папа умер, - пролепетал он скороговоркой. - А мамка... |
| He took off his glasses and looked vainly for something with which to clean them. | Он снял очки и тщетно поискал, чем бы их протереть. |
| "I used to live with my auntie. | - Меня тетенька вырастила. |
| She kept a candy store. | У ней кондитерская. |
| I used to get ever so many candies. | Я знаешь, сколько сладкого ел! |
| As many as I liked. | Сколько влезет. |
| When'll your dad rescue us?" | А твой папа нас когда спасет? |
| "Soon as he can." | - Сразу, как только сможет. |
| Piggy rose dripping from the water and stood naked, cleaning his glasses with a sock. | Хрюша, струясь, выбрался из воды и голый стал протирать носком очки. |
| The only sound that reached them now through the heat of the morning was the long, grinding roar of the breakers on the reef. | Единственный звук, пробивавшийся к ним сквозь жару раннего часа, был тяжелый, тягучий гул осаждавших риф бурунов. |
| "How does he know we're here?" | - А почему он узнает, что мы тут? |
| Ralph lolled in the water. | Ральф нежился в воде. |
| Sleep enveloped him like the swathing mirages that were wrestling with the brilliance of the lagoon. | Перебарывая, затеняя блеск лагуны, как кисея миража, его окутывал сон. |
| "How does he know we're here?" | - Почему он узнает, что мы тут? |
| Because, thought Ralph, because, because. | "Потому что, - думал Ральф, - потому что -потому". |
| The roar from the reef became very distant. | Гул бурунов отодвинулся в дальнюю даль. |
| "They'd tell him at the airport." | - На аэродроме скажут. |
| Piggy shook his head, put on his flashing glasses and looked down at Ralph. | Хрюша покачал головой, надел очки и сверкнул стеклами на Ральфа. |
| "Not them. | - Нет уж. |
| Didn't you hear what the pilot said? | Ты что - не слыхал, что летчик говорил? |
| About the atom bomb? | Про атомную бомбу? |
| They're all dead." | Все погибли. |
| Ralph pulled himself out of the water, stood facing Piggy, and considered this unusual problem. | Ральф вылез из воды, встал, глядя на Хрюшу и сосредоточенно соображая. |
| Piggy persisted. | Хрюша продолжал свое: |
| "This an island, isn't it?" | - Это же остров, так? |
| "I climbed a rock," said Ralph slowly, "and I think this is an island." | - Я на гору влезал, - протянул Ральф. - Кажется, остров. |
| "They're all dead," said Piggy, "an' this is an island. | - Все погибли, - сказал Хрюша. - И это остров. |
| Nobody don't know we're here. | И никто ничего не знает, что мы тут. |
| Your dad don't know, nobody don t know-" | И папаша твой не знает, никто. |
| His lips quivered and the spectacles were dimmed with mist. | Губы у него дрогнули и очки подернулись дымкой. |
| "We may stay here till we die." | - И будем мы тут, пока перемрем. |
| With that word the heat seemed to increase till it became a threatening weight and the lagoon attacked them with a blinding effulgence. | От этих слов жара будто набрякла, навалилась тяжестью, и лагуна обдала непереносимым сверканьем. |
| "Get my clothes," muttered Ralph. "Along there." | - Пойду-ка, - пробормотал Ральф, - там вещи мои. |
| He trotted through the sand, enduring the sun's enmity, crossed the platform and found his scattered clothes. | Он бросился по песку под нещадными, злыми лучами, пересек площадку и собрал раскиданные вещи. |
| To put on a grey shirt once more was strangely pleasing. | Снова надеть серую рубашечку оказалось до странности приятно. |
| Then he climbed the edge of the platform and sat in the green shade on a convenient trunk. | Потом он поднялся в уголок площадки и сел на удобном стволе в зеленой тени. |
| Piggy hauled himself up, carrying most of his clothes under his arms. | Прибрел и Хрюша, таща почти все свои пожитки под мышкой. |
| Then he sat carefully on a fallen trunk near the little cliff that fronted the lagoon; and the tangled reflections quivered over him. | Осторожно сел на поваленный ствол возле небольшого утеса против лагуны; и на нем запрыгали путаные блики. |
| Presently he spoke. | Он опять заговорил. |
| "We got to find the others. | - Надо их всех искать. |
| We got to do something." | Надо чего-то делать. |
| Ralph said nothing. | Ральф не отвечал. |
| Here was a coral island. | Тут был коралловый остров. |
| Protected from the sun, ignoring Piggy's ill-omened talk, he dreamed pleasantly. |
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии – жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.Фантазер Эдмунд – не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах.
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял вызов своего Бога» и вступил с ним в соперничество. «Таков обычный человек: мучимый и мучающий других, ведущий в одиночку мужественную битву против Бога».
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Сборник "Сила сильных" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В очередной том вошли произведения классиков мировой литературы Джека Лондона "До Адама" и "Сила сильных", Герберта Уэллса "Это было в каменном веке", Уильяма Голдинга "Наследники", а также научно-художественная книга замечательного чешского ученого и популяризатора Йожефа Аугусты "Великие открытия"Содержание:Джек Лондон — До Адама (пер. Н. Банникова)Джек Лондон — Сила сильных (пер.
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…
«Наследники». Уникальный роман о столкновении первобытных племен, в котором культура и ментальность наших далеких предков выписаны с поразительной точностью, а предположение о телепатических способностях древних людей легло в основу науки «параантропологии».
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В книгу включены сказки, рассказывающие о перипетиях, с которыми сталкиваются сотрудники офисов, образовавшие в последнее время мощную социальную прослойку. Это особый тип людей, можно сказать, новый этнос, у которого есть свои легенды, свои предания, свой язык, свои обычаи и свой культурный уклад. Автор подвергает их серьезнейшим испытаниям, насылая на них инфернальные силы, с которыми им приходится бороться с переменным успехом. Сказки написаны в стилистике черного юмора.
Мачей Малицкий вводит читателя в мир, где есть всё: море, река и горы; железнодорожные пути и мосты; собаки и кошки; славные, добрые, чудаковатые люди. А еще там есть жизнь и смерть, радости и горе, начало и конец — и всё, вплоть до мелочей, в равной степени важно. Об этом мире автор (он же — главный герой) рассказывает особым языком — он скуп на слова, но каждое слово не просто уместно, а единственно возможно в данном контексте и оттого необычайно выразительно. Недаром оно подслушано чутким наблюдателем жизни, потом отделено от ненужной шелухи и соединено с другими, столь же тщательно отобранными.
«Сигнальные пути» рассказывают о молекулах и о людях. О путях, которые мы выбираем, и развилках, которые проскакиваем, не замечая. Как бывшие друзья, родные, возлюбленные в 2014 году вдруг оказались врагами? Ответ Марии Кондратовой не претендует на полноту и всеохватность, это частный взгляд на донбасские события последних лет, опыт человека, который осознал, что мог оказаться на любой стороне в этой войне и на любой стороне чувствовал бы, что прав.
Юха живет на окраине Стокгольма, в обычной семье, где родители любят хлопать дверями, а иногда и орать друг на друга. Юха — обычный мальчик, от других он отличается только тем, что отчаянно любит смешить. Он корчит рожи и рассказывает анекдоты, врет и отпускает сальные шутки. Юха — комедиант от природы, но никто этого не ценит, до поры до времени. Еще одно отличие Юхи от прочих детей: его преследует ангел. У ангела горящие глаза, острые клыки и длинные когти. Возможно, это и не ангел вовсе? «Детство комика» — смешной, печальный и мудрый рассказ о времени, когда познаешь первое предательство, обиду и первую не-любовь. «Хочу домой» — рассказ о совсем другой поре жизни.
У автора этого романа много почетных званий, лауреатских статуэток, дипломов, орденов и просто успехов: литературных, телевизионных, кинематографических, песенных – разных. Лишь их перечисление заняло бы целую страницу. И даже больше – если задействовать правды и вымыслы Yandex и Google. Но когда вы держите в руках свежеизданную книгу, все прошлые заслуги – не в счет. Она – ваша. Прочтите ее не отрываясь. Отбросьте, едва начав, если будет скучно. Вам и только вам решать, насколько хороша «Музыка для богатых» и насколько вам близок и интересен ее автор – Юрий Рогоза.