Повелитель мух - [3]
| He jumped down from the terrace. | Он соскочил с террасы. |
| The sand was thick over his black shoes and the heat hit him. | Черные ботинки зарылись в песок, его обдало жаром. |
| He became conscious of the weight of clothes, kicked his shoes off fiercely and ripped off each stocking with its elastic garter in a single movement Then he leapt back on the terrace, pulled off his shirt, and stood there among the skull-like coconuts with green shadows from the palms and the forest sliding over his skin. | Он ощутил тяжесть одежды. Сбросил ботинки, двумя рывками сорвал с себя гольфы. Снова вспрыгнул на террасу, стянул рубашку, стал среди больших, как черепа, кокосов, в скользящих зеленых тенях от леса и пальм. |
| He undid the snake-clasp of his belt, lugged off his shorts and pants, and stood there naked, looking at the dazzling beach and the water. | Потом расстегнул змейку на ремне, стащил шорты и трусики и, голый, смотрел на слепящую воду и берег. |
| He was old enough, twelve years and a few months, to have lost the prominent tummy of childhood; and not yet old enough for adolescence to have made him awkward. | Он был достаточно большой, двенадцать с лишним, чтоб пухлый детский животик успел подобраться; но пока в нем еще не ощущалась неловкость подростка. |
| You could see now that he might make a boxer, as far as width and heaviness of shoulders went, but there was a mildness about his mouth and eyes that proclaimed no devil. | По ширине и развороту плеч видно было, что он мог бы стать боксером, если бы мягкость взгляда и рта не выдавала его безобидности. |
| He patted the palm trunk softly, and, forced at last to believe in the reality of the island, laughed delightedly again and stood on his head. | Он легонько похлопал пальму по стволу и, вынужденный наконец признать существование острова, снова упоенно захохотал и стал на голову. |
| He turned neatly on to his feet, jumped down to the beach, knelt and swept a double armful of sand into a pile against his chest. | Ловко перекувырнулся, спрыгнул на берег, упал на коленки, обеими руками подгреб к себе горкой песок. |
| Then he sat back and looked at the water with bright, excited eyes. | Потом выпрямился и сияющими глазами окинул воду. |
| "Ralph-" | - Ральф... |
| The fat boy lowered himself over the terrace and sat down carefully, using the edge as a seat. | Толстый мальчик осторожно спустил ноги с террасы и присел на край, как на стульчик. |
| "I'm sorry I been such a time. | - Я долго очень, ничего? |
| Them fruit-" | От фруктов этих... |
| He wiped his glasses and adjusted them on his button nose. | Он протер очки и утвердил их на носу-пуговке. |
| The frame had made a deep, pink "V" on the bridge. | Дужка уже пометила переносицу четкой розовой галкой. |
| He looked critically at Ralph's golden body and then down at his own clothes. | Он окинул критическим оком золотистое тело Ральфа, потом посмотрел на собственную одежду. |
| He laid a hand on the end of a zipper that extended down his chest. | Взялся за язычок молнии, пересекающей грудь. |
| "My auntie-" | - Моя тетя... |
| Then he opened the zipper with decision and pulled the whole wind-breaker over his head. | Но вдруг решительно дернул за молнию и потянул через голову всю куртку. |
| "There!" | - Ладно уж! |
| Ralph looked at him sidelong and said nothing. | Ральф смотрел на него искоса и молчал. |
| "I expect we'll want to know all their names," said the fat boy, "and make a list. | - По-моему, нам надо все имена узнать, - сказал толстый. - И список сделать. |
| We ought to have a meeting." | Надо созвать сбор. |
| Ralph did not take the hint so the fat boy was forced to continue. | Ральф не клюнул на эту удочку, так что толстому пришлось продолжить. |
| "I don't care what they call me," he said confidentially, "so long as they don't call me what they used to call me at school.' | - А меня как хочете зовите - мне все равно, -открылся он Ральфу, - лишь бы опять не обозвали, как в школе. |
| Ralph was faintly interested. | Тут уж Ральф заинтересовался: |
| "What was that?" | - А как? |
| The fat boy glanced over his shoulder, then leaned toward Ralph. | Толстый огляделся, потом пригнулся к Ральфу. |
| He whispered. | И зашептал: |
| "They used to call me 'Piggy.'" | - Хрюша - во как они меня обозвали. |
| Ralph shrieked with laughter. | Ральф зашелся от хохота. |
| He jumped up. | Даже вскочил. |
| "Piggy! | - Хрюша! |
| Piggy!" | Хрюша! |
| "Ralph-please!" | - Ральф! Ну Ральф же!.. |
| Piggy clasped his hands in apprehension. | Хрюша всплеснул руками в ужасном предчувствии: |
| "I said I didn't want-" | - Я сказал же, что не хочу... |
| "Piggy! | - Хрюша! |
| Piggy!" | Хрюша! |
| Ralph danced out into the hot air of the beach and then returned as a fighter-plane, with wings swept back, and machine-gunned Piggy. | Ральф выплясал на солнцепек, вернулся истребителем, распластав крылья, и обстрелял Хрюшу: |
| "Sche-aa-ow!" | -У-у-уф! Трах-тах-тах! |
| He dived in the sand at Piggy's feet and lay there laughing. | Плюхнулся в песок у Хрюшиных ног и все заливался: |
| "Piggy!" | - Хрюша!! |
| Piggy grinned reluctantly, pleased despite himself at even this much recognition. | Хрюша улыбался сдержанно, радуясь против воли хоть такому признанию. |
| "So long as you don't tell the others-" | - Ладно уж. Ты только никому не рассказывай... |
| Ralph giggled into the sand. |
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии – жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.Фантазер Эдмунд – не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах.
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял вызов своего Бога» и вступил с ним в соперничество. «Таков обычный человек: мучимый и мучающий других, ведущий в одиночку мужественную битву против Бога».
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Сборник "Сила сильных" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В очередной том вошли произведения классиков мировой литературы Джека Лондона "До Адама" и "Сила сильных", Герберта Уэллса "Это было в каменном веке", Уильяма Голдинга "Наследники", а также научно-художественная книга замечательного чешского ученого и популяризатора Йожефа Аугусты "Великие открытия"Содержание:Джек Лондон — До Адама (пер. Н. Банникова)Джек Лондон — Сила сильных (пер.
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…
«Наследники». Уникальный роман о столкновении первобытных племен, в котором культура и ментальность наших далеких предков выписаны с поразительной точностью, а предположение о телепатических способностях древних людей легло в основу науки «параантропологии».
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.