Повелитель мух - [3]

He jumped down from the terrace.	Он соскочил с террасы.
The sand was thick over his black shoes and the heat hit him.	Черные ботинки зарылись в песок, его обдало жаром.
He became conscious of the weight of clothes, kicked his shoes off fiercely and ripped off each stocking with its elastic garter in a single movement Then he leapt back on the terrace, pulled off his shirt, and stood there among the skull-like coconuts with green shadows from the palms and the forest sliding over his skin.	Он ощутил тяжесть одежды. Сбросил ботинки, двумя рывками сорвал с себя гольфы. Снова вспрыгнул на террасу, стянул рубашку, стал среди больших, как черепа, кокосов, в скользящих зеленых тенях от леса и пальм.
He undid the snake-clasp of his belt, lugged off his shorts and pants, and stood there naked, looking at the dazzling beach and the water.	Потом расстегнул змейку на ремне, стащил шорты и трусики и, голый, смотрел на слепящую воду и берег.
He was old enough, twelve years and a few months, to have lost the prominent tummy of childhood; and not yet old enough for adolescence to have made him awkward.	Он был достаточно большой, двенадцать с лишним, чтоб пухлый детский животик успел подобраться; но пока в нем еще не ощущалась неловкость подростка.

You could see now that he might make a boxer, as far as width and heaviness of shoulders went, but there was a mildness about his mouth and eyes that proclaimed no devil.	По ширине и развороту плеч видно было, что он мог бы стать боксером, если бы мягкость взгляда и рта не выдавала его безобидности.
He patted the palm trunk softly, and, forced at last to believe in the reality of the island, laughed delightedly again and stood on his head.	Он легонько похлопал пальму по стволу и, вынужденный наконец признать существование острова, снова упоенно захохотал и стал на голову.
He turned neatly on to his feet, jumped down to the beach, knelt and swept a double armful of sand into a pile against his chest.	Ловко перекувырнулся, спрыгнул на берег, упал на коленки, обеими руками подгреб к себе горкой песок.
Then he sat back and looked at the water with bright, excited eyes.	Потом выпрямился и сияющими глазами окинул воду.
"Ralph-"	- Ральф...
The fat boy lowered himself over the terrace and sat down carefully, using the edge as a seat.	Толстый мальчик осторожно спустил ноги с террасы и присел на край, как на стульчик.
"I'm sorry I been such a time.	- Я долго очень, ничего?
Them fruit-"	От фруктов этих...
He wiped his glasses and adjusted them on his button nose.	Он протер очки и утвердил их на носу-пуговке.
The frame had made a deep, pink "V" on the bridge.	Дужка уже пометила переносицу четкой розовой галкой.
He looked critically at Ralph's golden body and then down at his own clothes.	Он окинул критическим оком золотистое тело Ральфа, потом посмотрел на собственную одежду.
He laid a hand on the end of a zipper that extended down his chest.	Взялся за язычок молнии, пересекающей грудь.
"My auntie-"	- Моя тетя...
Then he opened the zipper with decision and pulled the whole wind-breaker over his head.	Но вдруг решительно дернул за молнию и потянул через голову всю куртку.
"There!"	- Ладно уж!
Ralph looked at him sidelong and said nothing.	Ральф смотрел на него искоса и молчал.
"I expect we'll want to know all their names," said the fat boy, "and make a list.	- По-моему, нам надо все имена узнать, - сказал толстый. - И список сделать.
We ought to have a meeting."	Надо созвать сбор.
Ralph did not take the hint so the fat boy was forced to continue.	Ральф не клюнул на эту удочку, так что толстому пришлось продолжить.
"I don't care what they call me," he said confidentially, "so long as they don't call me what they used to call me at school.'	- А меня как хочете зовите - мне все равно, -открылся он Ральфу, - лишь бы опять не обозвали, как в школе.
Ralph was faintly interested.	Тут уж Ральф заинтересовался:
"What was that?"	- А как?
The fat boy glanced over his shoulder, then leaned toward Ralph.	Толстый огляделся, потом пригнулся к Ральфу.

He whispered.	И зашептал:
"They used to call me 'Piggy.'"	- Хрюша - во как они меня обозвали.
Ralph shrieked with laughter.	Ральф зашелся от хохота.
He jumped up.	Даже вскочил.
"Piggy!	- Хрюша!
Piggy!"	Хрюша!
"Ralph-please!"	- Ральф! Ну Ральф же!..
Piggy clasped his hands in apprehension.	Хрюша всплеснул руками в ужасном предчувствии:
"I said I didn't want-"	- Я сказал же, что не хочу...
"Piggy!	- Хрюша!
Piggy!"	Хрюша!
Ralph danced out into the hot air of the beach and then returned as a fighter-plane, with wings swept back, and machine-gunned Piggy.	Ральф выплясал на солнцепек, вернулся истребителем, распластав крылья, и обстрелял Хрюшу:
"Sche-aa-ow!"	-У-у-уф! Трах-тах-тах!
He dived in the sand at Piggy's feet and lay there laughing.	Плюхнулся в песок у Хрюшиных ног и все заливался:
"Piggy!"	- Хрюша!!
Piggy grinned reluctantly, pleased despite himself at even this much recognition.	Хрюша улыбался сдержанно, радуясь против воли хоть такому признанию.
"So long as you don't tell the others-"	- Ладно уж. Ты только никому не рассказывай...
Ralph giggled into the sand.