Потому что ты мой - [96]
– О чем задумалась? – Элис забрасывает руку ей на плечо.
– До какой степени я вымоталась.
– Да уж, понимаю, – говорит Элис.
Ничего она не понимает. Откуда ей знать, что усталость пропитала самые кости Грейс. Усталой она ложится вечерами в постель, усталой встает по утрам. Интереса к еде никакого. Ночами Грейс лежит без сна и слушает торопливый стук собственного сердца, не в силах поверить во все, что произошло за каких-то неполных два месяца. Мейсон регулярно общается с психотерапевтом, и, пожалуй, ей стоит последовать его примеру.
– Кажется, Мейсон вовсю развлекается.
Грейс улыбнулась:
– Да.
Снаружи Кэрол с жаром спорит с матерью, раздвижная стеклянная дверь во внутренний дворик не способна заглушить их громкие голоса. Курс лечения, который проходит Шерил, идет ей на пользу. Неподалеку, наблюдая за детской игрой, смеются и прихлебывают пиво Чарли и Фред. Под ухом трещит Элис, захваченная неуправляемым потоком бизнес-идей. Грейс приятно окунуться в нормальную жизнь, но она чувствует себя здесь чужой. Никогда еще она не нуждалась в подругах так сильно, но между ними прошла трещина, которой прежде не было. Им не понять всего, что Грейс пришлось пережить.
Лето уже не за горами, и она так хочет, чтобы жизнь вернулась в нормальную колею. В августе Мейсон пойдет в валдорфскую школу. Для мальчика это будет новый опыт, но после тестирования и собеседования, которое с ним провели, Грейс не сомневается, что он там отлично приживется.
Элис выходит на веранду, и Грейс следует за ней. Солнце с каждым днем жарче, знаменует приход лета.
– Как у тебя дела? – интересуется Кэрол.
– Отлично. – Грейс уже тошнит от этого вопроса, который задает ей буквально каждый. В действительности у нее далеко не все хорошо.
– Ах да, пока не забыла. Вот. – Кэрол берет с дощатого бокового столика дневник Ли. – Спасибо, что разрешила прочесть. Знаю, тут личные мысли, но… теперь я понимаю ее лучше.
– Да ладно, чего там. – Грейс заворачивает книжицу в свитер и крепко прижимает к груди.
– Ее детство и проблемы с отцом… боже. Ну и трагичная выпала ему жизнь.
– Кому, Гарольду? – спрашивает Шерил, передавая Грейс чай со льдом.
Грейс бросает на Кэрол сердитый взгляд. И всем-то ей нужно с матерью поделиться!
– Гарольд – дурацкое имя, похоже на «огород». – Топая по ступенькам, появляется Мейсон и кладет самолетик на край стола. Свою бумажную шляпу он уже снял, щеки пылают.
– Вовсе оно не похоже на «огород», – смеется Элис.
– Вы вообще знаете, что означает имя Гарольд? – спрашивает Мейсон.
– Я – нет, а ты?
– Ну разумеется! Иначе бы и разговор об этом не заводил. Имя Гарольд родственно слову «герольд». Это глашатай, тот, кто приносит вести. Человек с идеально круглой головой. Тот, кто полон мыслей, но скуп на слова. Вот они какие, Гарольды. Ладно, я в ванную.
Он протискивается мимо Грейс и ее подруг, сдвигает стеклянную дверь в дом. Никто больше не ходит за Мейсоном по пятам. Ему позволяют дышать полной грудью, исследовать, бродить, где захочет, и делать ошибки, и благодаря этому он расцвел.
– Откуда он узнал, что означает это имя? – глянув на Грейс, спрашивает Элис.
– На прошлой неделе Ноа целый урок рассказывал ему об именах. Мейсон на них немножко зациклился.
– А где Ноа?
– С кем-то из других учеников.
Это ложь. Грейс не сообщила ему о встрече, не хотела его видеть. Она все еще не сообщила подругам о Ноа и Ширли. Сначала нужно понять, куда катятся отношения.
– Интересно, Ли когда-нибудь рассказывала Мейсону о своем отце? Наверняка рано или поздно должна была завести разговор о родителях, а? – спрашивает Элис.
– Если Мейс читал дневник, то знает, что отец ею особо не интересовался, – встревает Кэрол.
– А разве семилетка способен такое понять? – Элис отпивает крошечный глоточек чая со льдом.
– Наверное, нет. – Грейс закрывает глаза. Чего-чего, а правды в этом дневнике днем с огнем. – Кто-нибудь еще мечтает об отпуске длиной в год?
– Да, – хором откликаются подруги.
А еще лучше в целую жизнь, думает Грейс. И действительно этого хочет. Она откидывает голову на спинку кресла и вместе с остальными прислушивается к шепоту листьев и детским голосам в конце двора. Подруги переговариваются между собой, Фред и Чарли увлечены собственным разговором. Она вспоминает, как пришла сюда с Ноа на барбекю. Ли была тогда в таком приподнятом настроении, щебетала о своем зарождающемся романе, поездке, жизни и всем остальном.
Подавляя скорбь, Грейс отхлебывает еще глоток. Сладкая, холодная жидкость оставляет приторное послевкусие, но помогает успокоить нервы. Закрыв глаза, Грейс крепче прижимает дневник к груди. Мейсон выбегает мимо подруг обратно на улицу и бежит на задний двор играть с другими детьми.
Прошлое
65
Ли
Из комнаты Ли донесся голос Гарри. Всего лишь пробный всхлип, вероятно, между двумя снами, но ей хватило, чтобы вернуться к действительности. Подушка замерла буквально над самым лицом Гарольда, и Ли с прерывистым вздохом положила ее на прикроватный столик. Нет, она не могла так поступить. Она же не убийца.
Ли слезла с кровати. Из отцовского кармана что-то выпало. Подойдя, она увидела скруток банкнот, перехваченный красной резинкой для волос. Забрав деньги, Ли вернулась к себе в комнату. Выкопав в шкафу байкерские ботинки, перевернула сначала один, а потом второй. Ничего. А казалось, ловко спрятала.
Каждой своей книгой Риа Фрай бьет в самое сердце, обнажая человеческую натуру. Совершенно иначе она смотрит на семью, брак, материнство и ставит такие вопросы, на которые страшно отвечать: можно ли не любить своего ребенка? какую роль играют биологические родители в жизни своих детей? Всем персонажам хочется сопереживать и желать лучшего, ведь глубоко в душе все мы знаем, что ситуации, о которых пишет Риа Фрай, не так далеки от реальной жизни.Эмма Таунсенд. Пять лет. Серые глаза, каштановые волосы. Пропала без вести в июне. Эмме одиноко.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.