Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [116]
Группы в клиентарных обществах можно разделить на два типа: (1) группы клиентов, которые характеризуются тем, как формируется и поддерживается их зависимое положение; и (2) неклиентарные группы, которые характеризуются тем, как им удается избегать подчинения. Наличие таких групп могут определять следующие три причины:
• их члены имеют право на нормативные государственные льготы, обеспечивающие базовые условия существования, которые государство не может аннулировать дискреционным образом и в индивидуальном порядке (пенсионеры, студенты и т. д.);
• они являются представителями класса капиталистов, что означает, что у них есть предпринимательский опыт, ориентированные на экспорт компании, и/или уже накопленный капитал, приобретенный на тех рынках, которые не были аннексированы приемной политической семьей;
• их члены могут предложить такие незначительные выгоды или их деятельность, если ей не препятствовать, представляет собой настолько небольшой политический риск, что приемная политическая семья считает, что они не имеют особого значения.
Неклиентарные группы могут обладать некоторой автономией по отношению к приемной политической семье, однако их социальный вес зависит от того, предшествовал ли патрональной автократии период относительно свободного накопления частного капитала. Если порядок ограниченного доступа сформировался из порядка открытого доступа, у неклиентарных групп больше шансов на возникновение, чем если он сформировался непосредственно из коммунистической диктатуры[544]. Однако даже в таких случаях мафиозное государство может (1) сократить количество и удельный вес этих групп с помощью различных мер, включая экономическую и холодную общественную патронализацию собственников капитала и предпринимателей, и (2) прибегнуть к клиентелизму в форме бюджетного вмешательства, раздавая в попытке заручиться их поддержкой на выборах, сверх нормативного и автоматического повышения льгот, еще и случайные подарки [♦ 5.4.3.3].
Анализ общества в условиях патрональной автократии с точки зрения групп клиентов, а не классов или каст, имеет множество преимуществ. Во-первых, он позволяет проводить целевой анализ социальной динамики и мотивации групп, однородных в аспекте их отношений подчинения. Поскольку большое количество людей попадает в число клиентов, становится возможным анализировать значительную часть общества, не используя ведущую к неверным умозаключениям уже существующую терминологию. Во-вторых, с его помощью можно анализировать общественные события с позиции политико-экономической системы, то есть режима как целого. Рассматривая клиентов в целом и патронализацию общества в частности, можно установить связь между процессами, описанными в предыдущих главах, и политикой и экономикой, а также жизнью обычных людей и общества в целом. Эта связь означает, что терминология клиентарного общества вписывается в согласованную концептуальную структуру, которая позволяет проводить целостный и междисциплинарный анализ посткоммунистических режимов, которые сокращают каналы социальной мобильности и получают над ними контроль.
Наконец, понятие клиентарности предполагает, что в основу социологического анализа можно поместить новый фундамент и в отношении других аспектов общества. Возьмем для иллюстрации два наиболее важных примера. Во-первых, концепция клиентарного общества требует нового подхода к понятию неравенства. Фокусируясь на проблемах неравенства на Западе, современные социологи и экономисты говорят о рыночном неравенстве, то есть разнице в состоянии и доходах, которая является следствием капиталистических механизмов и рыночной экономики[545]. Некоторые авторы рассматривают извлечение ренты как основной источник неравенства[546], а деформирующий механизм лоббирования [♦ 5.6.1.3] также был признан направляющим развитие экономики в пользу богатых. Однако в клиентарном обществе ни добровольные решения участников рынка, ни кооперация отдельных политических и экономических элит не являются источниками неравенства и не закрепляют его. Получается, что конкурентные рынки не просто деформированы, но аннексированы при помощи различных механизмов патронализации [♦ 5.6.1.3], а неравенство между клиентами проистекает из (1) их положения в однопирамидальной патрональной иерархии и (2) дискреционных решений верховного патрона. С одной стороны, доступ к ресурсам предоставляется только определенным людям, под которых заточены различные формы дискреционных государственных расходов (например, госзакупки, обладающие коррупционным потенциалом [♦ 5.3.3.3]). Они добираются до верхних слоев социальной иерархии, хотя их собственность носит условный характер, ведь своим положением они обязаны прихоти верховного патрона, который также может «списать их со счетов», отняв у них собственность, – отсюда и распространенная в России шутка: «в России нет миллиардеров – есть только люди, работающие миллиардерами»[547]. С другой стороны, преуспевающие собственники капитала, не вовлеченные в эту систему власти-собственности [♦ 5.5.3.5], становятся мишенью для элитистских способов расходования бюджета. Они представляют собой одну из вышеупомянутых неклиентарных групп, которая получает прибыль от социальной политики, способствуя увеличению разрыва между богатыми и бедными
После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Глобальный кризис вновь пробудил во всем мире интерес к «Капиталу» Маркса и марксизму. В этой связи, в книге известного философа, политолога и публициста Б. Ф. Славина рассматриваются наиболее дискуссионные и малоизученные вопросы марксизма, связанные с трактовкой Марксом его социального идеала, пониманием им мировой истории, роли в ней «русской общины», революции и рабочего движения. За свои идеи классики марксизма часто подвергались жесткой критике со стороны буржуазных идеологов, которые и сегодня противопоставляют не только взгляды молодого и зрелого Маркса, но и целые труды Маркса и Энгельса, Маркса и Ленина, прошлых и современных их последователей.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящем учебном пособии осуществлена реконструкция истории философии от Античности до наших дней. При этом автор попытался связать в единую цепочку многочисленные звенья историко-философского процесса и представить историческое развитие философии как сочетание прерывности и непрерывности, новаций и традиций. В работе показано, что такого рода преемственность имеет место не только в историческом наследовании философских идей и принципов, но и в проблемном поле философствования. Такой сквозной проблемой всего историко-философского процесса был и остается вопрос: что значит быть, точнее, как возможно мыслить то, что есть.
В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием.
В своей новой книге известный немецкий историк, исследователь исторической памяти и мемориальной культуры Алейда Ассман ставит вопрос о распаде прошлого, настоящего и будущего и необходимости построения новой взаимосвязи между ними. Автор показывает, каким образом прошлое стало ключевым феноменом, характеризующим западное общество, и почему сегодня оказалось подорванным доверие к будущему. Собранные автором свидетельства из различных исторических эпох и областей культуры позволяют реконструировать время как сложный культурный феномен, требующий глубокого и всестороннего осмысления, выявить симптоматику кризиса модерна и спрогнозировать необходимые изменения в нашем отношении к будущему.
Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.
Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.