Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [114]
Точно так же феодальные сословия закрепляли за элитой определенные привилегии при помощи права[532]. Вероятность социальной мобильности была умеренной, то есть не такой низкой, как в кастовой системе[533], а принадлежность к сословию означала, что соответствующие ему привилегии гарантированы и не зависят от прихоти феодала.
Как пишет Вебер, «характер ленных отношений совершенно противоположен той нестабильности властных позиций и широте произвола господина, что присущи чистому патримониализму. [Патримониальное] поместье в эпоху рыцарского милитаризма порождает ‹…› закрепляемые контрактом ленные отношения верности. Личный долг верности так же высвобождается здесь из совокупности домашних отношений и обязательств, и на его основе формируется космос прав и обязанностей ‹…›. [Феодальная] верность вассалов господину может и должна пониматься также как оповседневнивание некоторого уже не патримониального, а харизматического отношения»[534]. К тому же, монарх иногда дискреционно и на основании нелояльности (государственной измены) мог лишить кого-либо богатства и свободы, но не мог лишить его статуса [♦ 3.6.1.2]. Верно и то, что статус иногда можно было получить по решению монарха, если он хотел даровать кому-либо титул лорда, однако для этого требовалась формальная процедура вступления в формализованную социальную группу. В этом типе исторического порядка ограниченного доступа формальный и фактический статус прав и обязанностей социальных групп, таких как дворяне, духовенство и крепостные, совпадали. Входящие в сословия люди обладали более или менее однородными правами и обязанностями, а также горизонтальными связями внутри своего сословия.
К понятию «класс» мы уже обращались, когда рассматривали приемную политическую семью и указывали на то, почему она не может считаться правящим классом [♦ 3.6.1.1]. В свете вышеизложенного термин «класс» при описании патронального общества также вводит в заблуждение. В современных порядках открытого доступа, таких как либеральные демократии[535], «классы» – это неформализованные группы, формирование которых обусловлено не законом, а безличными, динамичными силами капитализма[536]. Вероятность внутриклассовой восходящей мобильности варьируется от умеренной до высокой, в зависимости от уровня экономического развития и проводимой социальной политики. Тем не менее, как мы упоминали выше, современные либеральные демократии представляют собой государства всеобщего благоденствия, а равенство возможностей является главной заботой политиков, которые стремятся сделать доступ к ресурсам максимально открытым [♦ 2.6]. Следовательно, вероятность восходящей социальной мобильности в них выше, чем в порядках ограниченного доступа, где она постоянно встречает различные (как формальные, так и неформальные) препятствия.
В порядках открытого доступа никто не может быть дискреционным образом лишен своего классового статуса. Поскольку институциональная среда препятствует развитию монополистических структур в отношении различных ресурсов, у людей, если они лишаются своего доступа (например, теряют работу и т. д.), обычно есть на выбор несколько вариантов. Сеть социальной защиты государства всеобщего благоденствия предоставляет набор нормативных, универсальных или предоставляемых с учетом нуждаемости льгот, направленных на то, чтобы сделать экзистенциальные последствия этой потери менее серьезными[537]. Иными словами, целью порядков открытого доступа является предотвращение ситуации, в которой потенциальная утрата связей может стать экзистенциальной угрозой. Если эта цель выполняется в порядке открытого доступа идеального типа, никто не может потерять свой классовый статус в результате дискреционного решения того, кто является источником дохода, работодателя или государства. Таким образом, представители классов сохраняют свою автономию[538].
В патрональных автократиях, где фактический доступ имеет ограниченный характер, а формальное социальное расслоение остается таким же, социальные группы становятся клиентарными, а их определение можно сформулировать следующим образом:
♦ Клиенты – это социальная группа, которая зависит от ресурсов, предоставляемых правящей элитой на дискреционной основе. В результате представители этой группы подвергаются принуждению со стороны правящей элиты, которая может лишить их ресурсов, от которых они зависят, создавая для них тем самым экзистенциальную угрозу. Чем более зависимы клиенты, тем больше по сравнению с правящей элитой ограничена их автономия.
Группы клиентов, как и классы, не формализованы, но в отличие от последних у них нет автономии, и они не определяются своим отношением к производственной собственности как таковой. Скорее они определяются через свои отношения с правящей элитой, а именно через зависимость от ресурсов приемной политической семьи. Границы групп клиентов можно очертить в соответствии с тем, как создается и поддерживается их зависимость: через рабочие места (возможно, разными способами в различных секторах экономики), через уязвимые стороны предпринимательской деятельности, через дискреционные государственные льготы и т. д. Как мы отмечали выше, приемная политическая семья может дискреционно отказывать в доступе к этим ресурсам, не оставляя при этом человеку никаких других альтернатив. Так, приемная политическая семья может создавать серьезные экзистенциальные угрозы, а
