Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [113]

Шрифт
Интервал

. Это означает, что патрон может при помощи экзистенциальных угроз заставить своих клиентов подчиняться, то есть не проявлять автономию и не делать выбор на основании личных предпочтений [♦ 2.2].

Метафора, которая наилучшим образом отражает суть патронализации, – это удушающий прием, особенно потому, что, когда нападающий обхватывает шею противника, первый не всегда убивает последнего, но не дает ему двигаться и контролирует количество поступаемого воздуха. В патрональной среде это аналогично устранению возможности автономного действия. Если кто-либо не совершает действий, то есть действует так, чтобы это соответствовало или не препятствовало реализации целей приемной политической семьи, он может вообще никогда не стать добычей и свободно жить, не подвергаясь дискреционным наказаниям. Но на самом деле рука всегда держит его за шею, ведь такова ситуация зависимости, в которой (верховный) патрон может отобрать либо (a) то, что человек приобрел самостоятельно, либо (b) некоторые ресурсы или положение, которые дискреционно предоставила ему приемная политическая семья и таким же образом может забрать. Если человек, находясь в иллюзии отсутствия репрессий, попытается сделать самостоятельное движение на свое усмотрение, хватка внезапно сожмется и репрессии станут ощутимы. Суть удушающего приема заключается в следующем: держать актора или институт на привязи, постоянно поддерживая при этом нормативную базу для возможных репрессий. Таким образом, удушающий захват – это типичная форма подавления, которую применяют патрональные автократии, что отличает их от коммунистических диктатур с их массовым террором. Хотя из-за отсутствия явных репрессий поверхностный наблюдатель может прийти к выводу, что рассматриваемый режим является свободным и демократическим, даже на первый взгляд – свободных акторов всегда обхватывает за шею рука патронов приемной политической семьи, правда, пока что не очень крепко. Утверждая, что патрональная автократия, и в частности верховный патрон, стремятся устранить автономию во всех социальных сферах, мы имеем в виду, что они хотят сделать удушающий прием универсальным. Патронализация может носить политический или экономический характер, но ее главная цель – это всегда нейтрализация [♦ 4.3], то есть предотвращение не действий как таковых, а автономной деятельности, противоречащей интересам приемной политической семьи.

Поскольку опция свободного выхода недоступна, единственным выполнимым способом покинуть патрональную автократию становится выход из режима. Тогда как в реально существовавших коммунистических диктатурах границы были закрыты, в патрональных автократиях переезд в другую страну возможен, если кто-либо не желает вписываться в порядок ограниченного доступа приемной политической семьи. Побег или «добровольное изгнание» делает мобильность для людей за пределами приемной политической семьи возможной, но также означает, что этот человек «выбывает из игры», то есть из общества этого государства. Побег не способствует тому, что структура общества на подвластной патрону территории становится более открытой, наоборот: поскольку режим покидают наиболее настойчивые антирежимные элементы, а остаются только те, кого легче контролировать, режим может консолидировать и укреплять социальный порядок практически беспрепятственно [♦ 4.4.3.2].

6.2.2.2. Понятие клиентарности и клиентарного общества

Вышеописанные препятствия и ограничения социальной мобильности приводят к своего рода пилларизации[529] общества или, точнее, к возникновению того, что мы называем клиентарным обществом. «Клиентарность» обозначает не просто патронально-клиентарные отношения. Клиенты – это базовый тип социальной группы, которую можно использовать для анализа социальной иерархии патрональных автократий. Низкий уровень социальной мобильности, как правило, вызывает соблазн использовать исторические аналогии с «кастами» и феодальными сословиями или, используя язык классической социологии, говорить о застывшей «классовой» структуре. Однако мы утверждаем, что понятие «клиенты» не только позволяет избежать путаницы, связанной с неартикулированными коннотациями упомянутых терминов, но также позволяет эффективно анализировать патронализированные социальные группы и их поведение в политических системах.


Таблица 6.4: Типы социальных групп в различных социальных порядках


В Таблице 6.4 приведены основные характеристики вышеупомянутых понятий. Термин «каста» обозначает формализованную социальную единицу, легитимация которой происходит, как правило, через религию и для которой свойственна наследственная передача общественного статуса (часто профессии), а также традиционных паттернов социального взаимодействия и изоляции, сложившихся на основе открыто используемых понятий о ритуальной чистоте / нечистоте[530]. В кастовой системе вероятность социальной мобильности очень низкая, но жесткие ограничения между уровнями социальной иерархии обусловлены законами и обычаями (религией), а не волюнтаристским решением одного из представителей более высокой касты. Как отмечает Луи Дюмон в своей фундаментальной работе о кастовой системе Индии, «касты обособляются одни от других» через запрет на экзогамию, а также на «контакты между представителями разных групп и совместное принятие ими пищи»


Еще от автора Балинт Мадлович
Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.


Рекомендуем почитать
Ignoto Deo

Экспансия новой религиозности (в формах оккультизма, магии, мистицизма, паранаучных верований, нетрадиционных методов лечения и т.п.) - одна из примет нашего времени. Феномен новой религиозности радикально отличается от исторически сложившихся, традиционных для данного общества религий, и при этом не сводится исключительно к новым религиозным движениям. В монографии рассмотрен генезис новой религиозности, проанализированы ее основные особенности и взаимосвязь с современной массовой культурой и искусством. Для специалистов в области культурологии, религиоведения, философии, студентов гуманитарных вузов и широкого круга читателей.


Постфактум. Две страны, четыре десятилетия, один антрополог

Интеллектуальная автобиография одного из крупнейших культурных антропологов XX века, основателя так называемой символической, или «интерпретативной», антропологии. В основу книги лег многолетний опыт жизни и работы автора в двух городах – Паре (Индонезия) и Сефру (Марокко). За годы наблюдений изменились и эти страны, и мир в целом, и сам антрополог, и весь международный интеллектуальный контекст. Можно ли в таком случае найти исходную точку наблюдения, откуда видны эти многоуровневые изменения? Таким наблюдательным центром в книге становится фигура исследователя.


Об истинном и ложном благе

Лоренцо Валла — итальянский гуманист, родоначальник историко-филологической критики, представитель исторической школы эрудитов, крупнейший этический мыслитель эпохи Возрождения, понявший библейскую и античную этику в ключе обновленной логики. Л. Валла создал динамичную этику, предвосхитившую предприимчивость Нового времени. Умение подбирать точные аргументы, изящество стиля, убедительное сопоставление разных точек зрения делает труды Валлы школой этической философии. Начатые Валлой дискуссии о свободе воле, о природе желаний, о намерениях воли и сейчас создают рамку философского осмысления нашей повседневной жизни.


Стать экологичным

В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.


Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.


О смешении и росте

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника

В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием.


Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна

В своей новой книге известный немецкий историк, исследователь исторической памяти и мемориальной культуры Алейда Ассман ставит вопрос о распаде прошлого, настоящего и будущего и необходимости построения новой взаимосвязи между ними. Автор показывает, каким образом прошлое стало ключевым феноменом, характеризующим западное общество, и почему сегодня оказалось подорванным доверие к будущему. Собранные автором свидетельства из различных исторических эпох и областей культуры позволяют реконструировать время как сложный культурный феномен, требующий глубокого и всестороннего осмысления, выявить симптоматику кризиса модерна и спрогнозировать необходимые изменения в нашем отношении к будущему.


Внутренняя колонизация. Имперский опыт России

Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.


Революция от первого лица. Дневники сталинской эпохи

Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.