Последний рейс - [20]
Никола вскочил красный и злой:
— Я лодку этому молокососу не дам! — рубанул он ладонью. — Запорет мне мотор!
Инспектор жестко прищурился:
— Дурак ты, однако, паря, как говорят остяки, и не лечишься! Я, наверно, думал, что сказать, а?! Этот, — Володя кивнул на Денискова, — с твоим вентилятором уж как-нибудь управится. А ты на катере нужен, к яме его поведешь… Капитан дорогу не знает. Усек?.. То-то же! Заседание штаба закрываю… — инспектор рассмеялся.
Они сразу провалились в туман, через несколько секунд не только катера не стало видно, но и силуэт инспектора на корме лишь темнел бесформенной массой. Борис напряженно вглядывался вперед, но туманные дымы шли над водой так плотно, что у него возникло странное ощущение, будто зрачки его глаз затянуло мутными грязно-серыми бельмами. Испугавшись, он сильно зажмурил глаза, пока не поплыли оранжевые круги, потом повернулся к корме, разомкнул веки — инспекторская туша, слава богу, чернела на прежнем месте.
Лодка описала широкий полукруг, и Денисков в туманной бреши с трудом разглядел береговую полоску; теперь они шли, прижимаясь к берегу, повторяя его прихотливые изгибы, Борис догадался: чтобы звук мотора не разбегался вперед.
Еще минут через пять инспектор направил шлюпку к берегу, заглушил мотор, не спеша закурил. Борке последовал его примеру. Докурив папиросу, Володя поднялся с кормы, подтолкнул напарника на свое место у мотора, приказал приглушенно:
— Поведешь лодку. Да следи за моей командой… Болтать тут некогда. Сначала пойдешь на малых, а как махну — давай на всю катушку, полный до отказа, куда покажу…
Инспектор оттолкнул лодку от береговой дернины, вынул ракетницу. Осторожным, рыскающим маневром они опять пошли вдоль берега. Сквозь рокоток мотора Борису послышался недалекий стук уключин. Инспектор не оборачиваясь выставил за спину правую ладонь щитком: внимание! Потом он перехватил в эту ладонь ракетницу, поднял вверх дулом — раздался трескучий хлопок, и через мгновение над туманной речной подушкой зависла красная ракета.
— Давай! — рявкнул инспектор, быстро перезаряжая ракетницу.
Лодка вздыбилась на одном месте, кипящий бурун чуть не захлестнул магнето мотора, обдал сплошными брызгами брезент куртки Денискова. «Если б на носу не было груза, — машинально подумалось Борису, — перевернуло бы шлюпку, как пить дать». Лодка стремительно летела вперед, мощный мотор завывал оглушительно, на верхнем звенящем пределе. Они вырвались из береговой густой мглы, и в более светлой полосе впереди Борис увидел силуэт лодки и человека в ней, даже не силуэт, а смутную тень. В тот же миг навстречу донесся рев второго мотора.
— Гони-и! — ревел инспектор.
Денисков выжимал из «Вихря» все, на что тот был способен. Расстояние между лодками резко сократилось. Борис понимал, что пока это результат их неожиданного появления и растерянности рыбака, застигнутого врасплох. А вот что будет дальше, покажут моторы. Свой мотор он не знал, не был уверен в нем. Но скоро он заметил, что неумолимо настигает шлюпку браконьера — вот уже стало видно, что лодка убегающего выкрашена в голубой цвет, а мужик сидит спиной не оборачиваясь, и на нем зимняя шапка с опущенными ушами. Когда между лодками оставалось метров десять, инспектор вытянул вперед руку с ракетницей и заорал:
— Сто-ой! Стой… Стрелять буду!..
Мужик наконец обернулся на крик, увидел оружие, пригнулся в лодку, не выпуская румпель мотора.
— Заходи справа, — скомандовал инспектор.
И в этот момент в моторе Денискова что-то споткнулось, Борис почувствовал сбой рукой — «Вихрь» чихнул и заглох.
— Ну что там?! — взбесился инспектор. — Какого черта ты!
Денисков дернул шнур стартера, мотор успокоительно зарокотал. Осторожно прибавляя обороты, Борис снова вывел шлюпку в стремительный полет. Он был просто счастлив, что погоня продолжается, что каждую минуту расстояние между лодками снова беспощадно сокращается. Володя опять вскочил на носу, наставил ракетницу.
— Глуши-и мотор! — орал он время от времени, лихорадочно оборачиваясь к Денискову: не заглохнет мотор?
— Ах ты гад! Стреляю!
Между лодками было уже метра четыре. Раздался резкий хлопок, точно вырвали тугой поршень из насоса, — дымная полоса ударила в переднюю шлюпку. Сначала послышалось густое шипение, потом Борис увидел дым и как в шлюпке браконьера мечется красный, брызжущий искрами уголь… Спина мужика впереди окостенела. Заходя справа, Борис увидел его восковое беспамятное лицо — мужик тупо и остолбенело смотрел на вертящийся под ногами сумасшедший снаряд.
— Прыгай в воду! В воду прыгай! — снова заорал Володя, и в голосе его Денискову послышался страх, он резко повернулся к Борису. — Держись подальше… счас бак рванет…
— Ба-ак рванет! В воду прыгай, сволочь! Жить надоело, скотина… — Голос инспектора сорвался.
Прежде чем отрулить в сторону, Борис успел заметить — снаряд крутился на деревянной решетке на дне шлюпки около самого бензобака.
— Прыга-ай!
Мужик в лодке вдруг встрепенулся, вскочил, заполошно размахивая руками, и мешком свалился за борт. Почти в тот же момент в его шлюпке снова зашипело, оттуда повалил черно-синий дым. Одновременно заглох и мотор преследователей. Борис автоматически крутанул ручку газа. Шлюпку подбросило на собственной волне, а потом ухнуло вниз. И в нем самом все ухнуло, освобождаясь от бешенства погони. Денисков уронил руки на колени и посмотрел на своего командира. Володя мял в руках ондатровую шапку, слипшиеся волосы его блестели, как набриолиненные. Губы растягивала ухмылка.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Молодой московский прозаик Илья Митрофанов умеет точно и зримо передать жизнь в слове. Уже одно это — свидетельство его одаренности. Располагает к себе и знание жизни, способность не только наблюдать и изображать, но и размышлять над теми ее, подчас весьма нелегкими задачами, которые ставит она перед вступающим в самостоятельную рабочую жизнь героем. Молодой писатель по рождению южанин. Оттого, наверное, в повести его есть и свойственная южной прозе пластичность слова, и своеобразие разговора героев, и напряжение чувств.
В небольшом английском провинциальном городке во время празднования традиционного дня Гая Фокса убивают местного эсквайра. Как устанавливают прибывшие для расследования детективы из Скотленд-Ярда, преступление совершено подростками. Виновных арестовывают и предают суду. Итак, совершено еще одно из тех обыкновенных убийств, каких немало происходит ежедневно. Джулиан Саймонз далек от того, чтобы обличать действительность современной Англии. Его взгляд на жизнь характерен для нынешнего западного писателя.
Степан Залевский родился в 1948 году в селе Калиновка Кокчетавской области. Прежде чем поступить в Литинститут и закончить его, он сменил не одну рабочую профессию. Трудился и трактористом на целине, и слесарем на «Уралмаше», и токарем в Москве. На Дальнем Востоке служил в армии. Познание жизни в разных уголках нашей страны, познание себя в ней и окружающих люден — все это находит отражение в его прозе. Рассказы Степана Залевского, радующие своеобразной живостью и свежей образностью, публиковались в «Литературной России», «Урале», «Москве» и были отмечены критикой. «На легких ветрах» — первая повесть Степана Залевского. Написана повесть живо и увлекательно.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.