Последний окножираф - [32]
Тщательные приготовления перед демонстрацией, стражи порядка слушают политинформацию дотошного продавца газет. Один из омоновцев, страдающий манией чистоплотности, старательно протирает щиток своего шлема. Постоянная тема: как соблазнить омоновца. Пригласить домой и представить родителям. У парней особого энтузиазма это не вызывает. Они забрасывают кордон презервативами и при этом орут: гондоны для гондонов! Ну что ж, можно считать, что резиной милиция обеспечена.
Неистовое разнообразие одежды в ответ на единообразие милицейского стиля кульминирует в головных уборах. Клоунские колпаки, ночные чепцы, шапки четников и шахтеров, епископские митры, охотничьи шляпы, адмиральские фуражки, пастушьи шапки, цилиндры, лыжные шапочки, овчинные шапки, меховые шапки, жокейские шапочки, картузы, кепки, бейсболки, бескозырки, титовки, моя московская ушанка, шляпы из яичной скорлупы, изготовленные студентами Академии художеств, головные уборы инквизиторов, генеральские фуражки. А напротив — три или четыре тысячи синих милицейских касок.
sz
Ольга, восьмидесятишестилетняя переводчица с английского, которая многие годы выигрывала конкурс на самый красивый балкон, стала символом революции. Толпа останавливается перед ее домом и кричит: супербабуля! супербабуля! Ольга машет рукой, машет флагом, посылает воздушные поцелуи; когда мы проходим под ее балконом, она плачет, ее слезы капают на нас, она вытирает глаза триколором и бросает нам на головы цветы. Ольга — самый красивый балкон в Белграде.
Сербский анекдот: кто самый великий серб? Ответ: Мехмед-паша Соколович, победитель при Сигетваре и Триполи. История успеха по-сербски. Он родился в боснийском городе Сокол, когда ему было восемнадцать, Соколовича забрали турки в счет дани. Он выучил турецкий, обратился в истинную веру, и его редкие организаторские способности вскоре были замечены. Устроившись как следует, он выписал к себе семью. В 1546 году он командует средиземно-морским флотом и берет Триполи. В последующие годы он появляется в разных концах империи, в битве у Лепанто, на Дону, под Эгером, в Йемене. Это он построил мост через Дрину. Будучи султанским наместником на Балканах, он присутствовал при резне защитников Темешвара. Уже в качестве великого визиря одержал победу при Сигетваре, для чего ему пришлось утаить весть о смерти султана. Это при нем был разрублен на куски Зрини, когда тот, невзирая на превосходящие силы противника, предпринял вылазку из крепости. Несколько раз прибывали к нему посольства с просьбой выдать останки Зрини, и в конце концов, пусть неохотно и только отчасти, он все же удовлетворил пожелание венгров.
В первом классе нас научили писать, составляя слова из букв. Слова, как решения, были в особой книге, их нужно было только читать. В словаре были все слова, какие только можно произнести. Словарь принадлежал миру взрослых, но я чувствовал, что он существует отдельно от них, что словарь обладает какой-то магической силой. Если слово, которое ты произнес, отсутствовало в словаре, оно не имело смысла. Смысл имело лишь то, что написано.
В словаре рядом стоят такие слова, которые в реальной жизни никогда не встречаются вместе. Словарь — место встречи, случайность становится в нем закономерностью, точно так же как в классном журнале. Журнал — тоже словарь, в котором зарегистрированы мои данные: фамилия, дата рождения, имя и род занятий отца. Из журнала можно узнать, что мои родители — инженеры-электротехники, я сын инженеров-электротехников, это подразумевает, будто я должен что-то знать про электричество и технику. Будь у нас в классе хоть один сын писателя, можно было бы устроить отличный тест. Алфавит казался таким же неизменным, как место в шеренге на физкультуре. Он находился вне времени, во всяком случае, так нам казалось. Кого вызовут к доске? Не успел я родиться, как превратился в слово.
Все слова в словаре важны, по отдельности они бесполезны, но все вместе приобретают смысл как классный журнал. Солидарность слов создает язык, так же как солидарность в классе (отвечать могут вызвать любого) создается перекличкой. Наши имена называют вслух, проверяя по порядку, от А до Z, от Алмаши до Зуппана, все ли на месте.
Свобода — наше общее дело. Свобода — не пустое слово. Свободно приходить и уходить, он свободен как птица, воздух свободы кружит голову. Свобода — состояние души. Свобода — это ощущение, гора Свободы, «Свобода» — это газета. Свобода — это свобода мысли, свобода печати. Свобода — это автомобиль. Пардон, не «свобода», а «Победа». Свобода — это радиостанция, свобода — это выходные, что ты делаешь в субботу? Свобода — это отпуск, каникулы и отгулы, пусть побегает на свободе, отдайся свободному полету мысли! Свобода ассоциаций, поэтическая свобода, жить свободно, свободно перемещаться. Свобода по-русски, свобода на языке глухонемых, телесная свобода, свободный вход, свободный стих, свободный бросок, свободный удар, свободная речь. Свобода — это свобода рук, свобода действий, свободное владение языком, свободный доступ. Свобода — это свободное пространство, свободное падение, свободный полет. Провозвестник свободы, вкус свободы, это сладкое слово «свобода». Она умеет пользоваться свободой, его свобода ограничена, пределы свободы, у него нет свободной минутки. Здесь свободно? На свободу! Это уже площадь Свободы? Глоток свободы, она не знает, что делать со своей свободой, мне не удалось использовать свое свободное время, ему бы освободиться от всего этого, теперь она свободная женщина, ему нужна свобода, свободный художник, свою свободу он продал, передал, предал, востребовал, его свобода ущемлена, урезана, ограничена, попрана, свобода — это осознанная необходимость. Свободу нельзя приватизировать, свобода принадлежит всем, одна свобода, две свободы, свободы народа, народно-освободительные движения, встретимся на площади Свободы. Свободная торговля, свободное предпринимательство, чувствуй себя свободно, свобода спать под мостом. Свободная экономическая зона, свободу рабам, свобода или смерть, труд делает свободным. Свобода! можно ли ее потрогать, посидеть на ней, побить ее, съесть ее, выпить ее? Освободи свое сознание! Свобода — это увольнительная, свобода — это заграничный паспорт. Освободи свое тело от одежды, освободи душу свою от эмоций, пусть все станут свободны, освободи душу мою из застенков, приди, свобода, наведи порядок! Свобода — это свободные каменщики, свободные профсоюзы, свободные профессии. Свобода — это комфорт и сухость, весь день я чувствую себя свободной! Свободно висеть, свободно расти, свободный выбор, свобода действий, свобода рук. Что такое свобода? Свободная любовь, свобода секса, навязывать кому-то свободу, отнимать у кого-то свободу, высвободиться из чьих-то объятий, она освободилась от своего сладкого бремени, он свободно принял решение. Личная свобода, свобода воли. Свобода экспроприации, борьба за свободу, свободен лишь тот, свободны ли вы? потанцуем, проведем вечерок, ночь? Он свободен, он несдержан на язык, он свободен в своих перемещениях, он теряет свободу, возвращает себе свободу, и нет этому конца, дай же мне свободу, дай мне ее, Слободан!
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
В начале 2008 года в издательстве «Новое литературное обозрение» вышло выдающееся произведение современной венгерской литературы — объемная «семейная сага» Петера Эстерхази «Harmonia cælestis» («Небесная гармония»). «Исправленное издание» — своеобразное продолжение этой книги, написанное после того, как автору довелось ознакомиться с документами из архива бывших органов венгерской госбезопасности, касающимися его отца. Документальное повествование, каким является «Исправленное издание», вызвало у читателей потрясение, стало не только литературной сенсацией, но и общественно значимым событием. Фрагменты романа опубликованы в журнале «Иностранная литература», 2003, № 11.
Книга Петера Эстерхази (р. 1950) «Harmonia cælestis» («Небесная гармония») для многих читателей стала настоящим сюрпризом. «712 страниц концентрированного наслаждения», «чудо невозможного» — такие оценки звучали в венгерской прессе. Эта книга — прежде всего об отце. Но если в первой ее части, где «отец» выступает как собирательный образ, господствует надысторический взгляд, «небесный» регистр, то во второй — земная конкретика. Взятые вместе, обе части романа — мистерия семьи, познавшей на протяжении веков рай и ад, высокие устремления и несчастья, обрушившиеся на одну из самых знаменитых венгерских фамилий.