Последнее желание - [10]
Кровь тем временем мало-помалу переработает наркотический яд и уже очень скоро она придет в себя.
Валерия всячески старалась не обращать внимания на то, что камень под ней был холодный, словно кусок льда. Что ветер по-прежнему наваливался как неуклюжий пьяница то на ветки кустов и деревьев, то на нее, то вдруг принимался кружить на месте мелкий мусор, либо подхватывал с земли песок и швырял ей за шиворот. Старалась не замечать, что под свитер быстро пробирается холод. Что в пустом желудке дико урчало от голода (завтрак то она выблевала).
Она снова постаралась отвлечь свои мысли и внимание от происходящего.
— Я вряд ли придумаю сейчас план спасения бизнеса…
Начав говорить вслух, она сразу же запнулась. Голос. Лера не слышала собственный голос. Точнее, слышала, но не свой. Вместо этого звучал голос пятнадцатилетней девочки…
Но в голове, напротив, ее голос не менялся, оставался прежним.
Нужно разговаривать с собой в уме. Пока этот бред не завершится окончательно.
«Итак. Я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать стратегические решения. Мой мозг все еще находится под воздействием опасного психотропа. Поэтому нужно максимально расслабиться и постараться думать о чем-то хорошем. Но все же думать. Выбираться из этого всего…»
Первое, что пришло на ум — это ее четырехлетняя Лена в красивом красном платьице на новогоднем утреннике в яслях. Она сама шила ей то платье. Это был костюм Красной Шапочки. До чего же просто шить маленьким детям. До чего же красиво получается. После этого она ей, кажется, больше ничего уже не шила. Не хватало времени. Да и Лена росла как на дрожжах. Или ей так только казалось? Все, что помнит Валерия, то, что практический каждый раз, глядя на дочь, она с изумлением отмечала, как та подросла, — когда же успела? Это было ужасно. Даже не верится, что работа так сокращает собственную жизнь. Вот она родила. А вот платье на утренник. А вот ребенок уже сбежал в другую страну, чтобы выйти замуж за незнакомого и чужого тебе человека!
Почему она вспомнила именно это платье? Может, то был особенный момент в ее жизни? Она тогда была другая, ей удавалось каким-то сверхъестественным образом находить время для своей семьи. Потом она все чаще была занята, все меньше их видела. И конечно, Андрей был прав — иногда она с трудом вспоминала их имена. Но она скорее бы позволила себя изувечить, чем призналась кому бы то ни было в таком бесстыдстве. А о днях рождения он сам напоминал, как бы невзначай, но всегда очень вовремя и тонко. Спасибо хоть на том. Железная организованность — его единственное достоинство на ряду со всеми недостатками. Не исключено, что чувство собственной значимости ее бывшего мужа в такие моменты всего лишь играло еще одну партию на свой счет.
И еще, вероятно, она вспомнила о том маленьком платье, потому что то был последний раз, когда дочь была в восторге от ее подарка. Все последующие годы, чтобы ни придумывала Валерия, но Лена только разочарованно надувалась в ответ, в точности как и Женька…
Ох, этот Женька! Когда-то он долго не начинал ходить. У них стали закрадываться опасения с мужем, что с ним возможно что-то не так. Кто бы мог подумать тогда, что он вырастит футболистом? Андрей возил его к врачам, в физкабинеты, делал все необходимое. Валерия не могла во всем этом участвовать, в том году стоял вопрос об открытии ее первого магазина. И тот момент, когда ее сын начал ходить, Лера в конце концов пропустила. Или, может, он сразу побежал? Она бы не удивилась. Женька всегда отличался упорством и целеустремленностью. В действительности, такими сыновьями матери гордятся.
Валерия внезапно осознала, что горячие слезы, проскальзывая сквозь пальцы, ручьем стекают ей на колени.
Что я делаю здесь, в этом страшном сне, в этом неизвестном, затерянном в бреду месте? Я должна быть сейчас со своими детьми! Я должна прижимать их к себе и чувствовать их любовь, тепло и доверие.
Тело содрогалось, из горла вырывались хрипы и стоны, как у раненной птицы. Лера все никак не могла остановиться, словно только сейчас, за много лет смогла дать волю назревшим чувствам.
Я должна все немедленно остановить! Прокрутить пленку назад. Отсчитать кадры к тому моменту, когда у Женьки впервые появилась на лице обида и неприязнь ко мне. Вместо этого я витаю в дебрях своего подсознания, передозировавшись неизвестной мне дрянью!
Они правильно сделали, что сбежали от нее. Кому нужна такая мать, да еще и банкрот. Нет, еще хуже — с арестованным имуществом и сама за решеткой! Она не оставила им даже шанса на нормальное существование. У них теперь и дома то нет. Как у них может быть мать? Они отрекутся от нее, в этом можно не сомневаться.
Валерия представила себя сгорбленной сухопарой старухой в ветхой робе, о которой кто-то вдруг надумает сделать репортаж, как о некогда преуспевающем дизайнере, жизнь которого изменилась до неузнаваемости.
— Это правда, что дети уже много лет не общаются с вами? — спросит ее журналист. И старушечье лицо затрясется, слезы зальют экран, когда она начнет умолять, шамкая беззубым ртом, чтобы ее кровиночки отозвались, простили ее и позволили ей увидеть их хоть еще один разочек перед смертью. Но они, конечно же, не отзовутся. Ее имя, как и все что было ею произведено, быстро покроется мраком и сгинет в безвестности. Никто не вспомнит о талантливом, эпатажном дизайнере Валерии Черноус.
В провинциальном городке уже давно царит спокойствие и тишина. Его жители мирно существуют, не зная страха и забот. Но убийство молодой актрисы переворачивает жизнь местной журналистки Анны Гром с ног на голову. Она и не догадывается, насколько тесно это убийство связано с ней самой. Два года назад с Анной случилось несчастье, хуже которого она уже не сумела бы себе вообразить... Но старые тайны, как и старые раны, еще долго могут причинять человеку боль. Ей кажется, что жизнь течет своим чередом.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.