После вечного боя - [5]

Потряс удар — распалась связь времен.

И вещи мира рухнули все разом,

И зарябил, как волны, чистый разум.

ПРЕВРАЩЕНИЕ СПИНОЗЫ

Смотрел загадочно Барух,

Шлифуя линзы быта,

Как пауки ловили мух

В углах звезды Давида.

Из всех ее шести углов,

Из тупиков унылых

Собрал философ пауков

И в банку поместил их.

Друг друга жрали пауки.

Задумался философ.

Но были мысли далеки

От мировых вопросов.

Нюх щекотал кровавый дым —

Паучий бой кончался.

В нечистой склянке перед ним

Один паук остался.

Была разгадка так близка.

Философ не сдержался

И превратился в паука,

И в банке оказался.

Остался жив один из двух,

Один пожрал другого.

Но знать, кто был из них Барух,

Нет смысла никакого.

ПОРТРЕТ УЧИТЕЛЯ

Он истину мира сего

Принес на ладони тебе:

«Не мысли другому того,

Чего не желаешь себе».

Он светло-рус, и мягко бьет о плечи

Его волос струящийся потоп,

И чист его широкий светлый лоб,

И нет на нем морщин противоречий;

Темней волос его прямые брови,

Его глаза невыразимы в слове,

Как будто небеса глядят на вас,

Чуть подняты обочья синих глаз,

И глубину ресницы оттеняют;

Едва заметно скулы проступают,

А плавный нос ни мягок и ни груб,

Усы не закрывают полных губ,

Густая борода невелика,

Слегка раздвоена на подбородке.

Высок и прям. Его издалека

Народы узнавали по походке.

Он исходил и Запад, и Восток,

И Юг, и Север вдоль и поперек.

Две бездны разом видел он во мраке:

И солнце и луну. И на песке

Порой чертил пространственные знаки

И после их сметал в глухой тоске.

Ученики, предавшие его,

Такое действо посчитали странным

И, потаясь, спросили: — Отчего

Не пишешь ты на чем-то постоянном? —

И слово указательным перстом

Он начертал на воздухе пустом.

И вспыхнуло,

                  и засияло слово,

Как молния…

                   И молвил он сурово:

— Вот ваше постоянное. Вот то,

Чего не может вынести никто.

Покоя нет: вы грезите покоем,

А силы тьмы вокруг теснятся роем.

Три битвы, три войны идут от века.

Одна идет, сокрыта тишиной,

Между свободной волей человека

И первородно-личною виной.

Вторая битва

                  меж добром и злом,

Она шумит по всем земным дорогам.

А третья —

                 между дьяволом и богом,

Она гремит на небе голубом.

В душе и рядом бьется тьма со светом,

И первый крик младенца — он об этом.

Раскаты грома слышатся в крови,

Но говорю вам: истина в любви.

Не ждите чуда, не просите хлеба.

Ваш путь туда! — Он указал на небо.

Ученики ему сказали: — Отче,

Уныние в крови, а ты горишь

И коротко, и просто говоришь,

Но можешь ты сказать еще короче?

— Могу! — и на ладони написал

Он истину и миру показал:

— В двух первых битвах победите с нею.

О третьей битве говорить не смею.

Направит вас туда, преобразив,

Иного мира воля и порыв.

НА КРАЮ

Битва звезд, поединок теней

В мировых океанских глубинах.

Наливаются кровью моей

Вечный снег и следы на вершинах.

Но предчувствием древней беды

Я ни с кем не могу поделиться.

На мои и чужие следы

Опадают зеленые листья.

Из теней мимолетного дня

Так и воют несметные силы.

Боже мой, ты покинул меня

На краю материнской могилы.

В ложесны, из которых рожден,

Я кровавые слезы обрушу.

Боже мой, если ты побежден,

Кто спасет ее бедную душу?

УЛИТКА-ВЕСТНИК

Есть лабиринт в пустыне бытия —

Ловушка человеческого я.

Холодным фосфорическим огнем

«Познай себя!» начертано на нем.

Не помню, как проник я в эту дверь,

Я одичал: не человек, а зверь.

Но все-таки по воле бытия

Сразил я гидру собственного я.

Замкнув уста, я вести ждал извне.

И вот улитка приползла ко мне.

За ней тянулся серебристый след,

И по нему я выбрался на свет.

ОЧИЩЕНИЕ

В. Лапшину

С луной и солнцем слился глаз,

Под шум незримых крыл.

Сюда приходят только раз,

Об этом ты забыл.

Когда ты спал лицом к стене,

Высокий дух сошел во сне

И оборвал твой сон.

Ты обернулся: он!

Твоя стена ушла в простор.

Он на тебя смотрел в упор,

И стал ты невесом,

Как дым в луче косом.

Нечеловеческая мощь

Тебя дотла сожгла,

Косым лучом раскрыла ночь

И в сумерки ушла.

Как пепелище, ты лежал

И дымом собственным дышал,

Но ускользал и он

За чистый небосклон.

НА ПЛАЧ ДОЧЕРИ

В угол забилась и плачет… Что делать, не знаю.

В горле стучит. Я с трудом свое сердце глотаю.

Кто оскорбил? Кто обидел? Не слышно ответа.

Катятся слезы, бегут по ту сторону света.

Дочка, не плачь!.. «— Уходи!» — говорит, обнимая

Как мне уйти? Я всегда уходил, понимая.

Что понимать? Что мое понимание значит?

Боже, мне больно, скажи, отчего она плачет?..

«Загляни в это царство, прохожий!»

Загляни в это царство, прохожий!

Сколько тут понабилось бабья.

Все свободны по милости божьей,

Покачнись — и любая твоя.

Будет доброй она или злою,

Зря не спрашивай сердце свое.

Окати ледяною водою

И узнаешь характер ее.

Наступи ей на шумное платье,

Если слишком оно зашумит.

Задержись и сними с них заклятье…

Бабье царство недолго стоит.

ЗАТМЕНИЕ

Ты солнце, я день… Рой случайных подруг

Меж нами описывал замкнутый круг.

Я их ненавидел, я солнце любил.

Я видел тебя, но об этом забыл.

Явилась другая, твой лик заслоня…

Мерцают светила средь темного дня.

Слила ль вас обеих лесбийская страсть,

Ни видеть тебя не могу, ни заклясть.

В тебе, ненавидя, другую люблю,

Но чую небесную тягу твою.

Заухали совы земного конца.

Зажгите свечу! Я не вижу лица!

Не вижу!.. И только корона твоя

Сияет так страшно из тьмы бытия.