Если бы среди многих книг в библиотеке была «Жизнь Ромы Бабурина», то на одной из страниц он мог бы прочесть, что ни в коем случае не надо во второй раз встречаться с фотокорреспондентом Артуром Воронухиным. Но Рома этого не знал.
Как все, шел он первого сентября в школу. Как всем, смотрели ему вслед из окна родители. Опустим подробности встречи с одноклассниками. Конечно, первого сентября все было очень празднично. Прозвенела медным колокольчиком маленькая первоклассница и возвестила о том, что в жизни каждого школьника началась новая эпоха.
В жизни Ромы Бабурина она обозначалась цифрой «5» на кабинете математики. На двери этого кабинета блестела табличка «5а». Но за дверью этого кабинета Рому поджидала неприятная неожиданность. Переехал в другой город Ромин сосед по парте Ваня Трушечкин. Они сидели вместе с первого класса, очень ладили. Рома растерянно поставил на свободный стул свой портфель, но тут подлетела Оляпкина и сказала:
— Здесь буду сидеть я!
И, не дождавшись Роминого согласия, стала выкладывать на парту учебники и тетрадки.
Рома недовольно засопел. Он вспомнил сказку про лису и зайца. Лиса попросилась только хвостик погреть, а потом и заяц на улице оказался. Так и Оляпкина. Сначала подарила свинку и съела именинный торт, потом в гости пришла и очаровала дедушку с бабушкой. А теперь сидит рядом…
Рома услышал за спиной чей-то ехидный шепоток и отодвинулся на самый край парты.
Прозвенел обычный школьный электрический звонок, и утихло чувство праздника. Показалось, что каникулы были давным-давно и сегодня не первый школьный день.
Вошла учительница с классным журналом. Поздоровалась. Долго всех рассматривала, всеми восхищалась. Только Оляпкиной осталась недовольна. Ее сильно короткой прической.
— Надо бы тебе, Катя, отрастить косички… Косички с бантами очень девочку украшают!
Оляпкина ничего не ответила на это. Она запустила в волосы руку и взъерошила их изо всех сил. Все засмеялись. Учительница отвернулась к доске и написала длинное-предлинное, как если бы построить в ряд весь пятый класс, уравнение. Все сразу стали серьезными и уткнулись в свои тетрадки.
— Начинаем повторение… — сказала Раиса Афанасьевна. — За лето все забыли, наверное… Сейчас кто-нибудь пойдет к доске, и будем вспоминать все вместе.
— Я пойду! — подскочил на парте Рома.
— Бабурин открывает навигацию… — ехидно заметил Дудкин.
— Что ж, я считаю — это справедливо… — обрадовалась учительница. — Первый ученик первый идет к доске…
Рома поспешно схватил мел. Здесь, далеко от Оляпкиной, он чувствовал себя в безопасности.
Цифры и неизвестные собирались в скобки, тут же распадались их компании, они менялись местами и находили новых друзей. Отношения в уравнении напоминали отношения ребят в классе. Вот уж почти вся доска исписана, а все еще не конец. Рома, закусив губу, продолжает стучать мелом. Все поражаются — лето прошло, вечность целая, а Бабурин ничего не забыл. За это стоит его уважать.
Раиса Афанасьевна, прислонившись к шкафу, смотрит на Рому с обожанием. Такая улыбка светится в учительских глазах, будто стоит она не в классе, а сидит в мягком кресле из красного бархата в концертном зале и слушает прекрасную песню Сольвейг. Но не суждено было прозвучать последним аккордам. Дверь со скрипом отворилась и в класс ворвался фотокорреспондент Воронухин. Все встали, и в затянутом фиолетовой дымкой объективе фотоаппарата, болтавшегося на корреспондентском животе, отразился весь пятый класс. Лицам в стеклянном кружочке было тесно, как семечкам в подсолнухе.
— Минуточку! — Воронухин сделал дирижерский жест. — С разрешения директора я щелкну один кадрик… — он начал листать свою записную книжку. — Так… так… Это не то… Вот! Бабурин — есть?
— Есть… — сказала Раиса Афанасьевна. — Это наш лучший ученик. Он как раз у доски…
Воронухин обернулся, всматриваясь в красное от волнения и перепачканное мелом Ромино лицо.
— А не встречались ли мы с тобой при странных обстоятельствах… — заговорщицки подмигнул Воронухин, имея в виду поиски портфеля в собачьей будке.
— Встречались… — улыбнулся Рома.
— Ну вот и снова встретились… — усмехнулся корреспондент, опустившись на колено и настраивая фотоаппарат. — Ты, старик, молодец! Честно говоря, глядя на тебя не подумаешь…
Рома засмущался, стал тереть переносицу рукой и вконец перепачкался мелом.
— Это не годится… — скривился Воронухин. — Что ты с собой сделал? Дети, ототрите товарища!
Пятый класс кинулся искать носовые платки, но первой к доске выскочила Леля Генералова, привстала на цыпочки и начала тереть Ромино лицо кружевным платком.
