Понятие о времени - [3]

С его стороны было непростительно не выяснить, когда самолет отправится дальше в Ном и не удержать это в памяти. Громкоговорители непрерывно орали. Люди в коридорах делились на тех, кто следует дальше транзитом, и тех, кто движется к выходу, или же теснились в зале ожидания. Он все время поддерживал бабушку, и они зашлюзовались в большом, отзывавшемся эхом помещении, украшенном шкурами и сосульками.

Там стоял ожидавший их Юн, низенький старичок с седой эспаньолкой. Юн сразу увидел их и пошел навстречу бабушке; он поцеловал ей руку. Они сели за стол и стали смотреть друг на друга.

— Бабушка, — сказал Леннарт, — я сейчас же вернусь, мне надо только купить открытки.

В коридоре он не нашел никаких открыток, там продавались большей частью лишь шкуры и меха да фигурки белых медведей и тюленей. Он поспешил дальше в зал транзита, где люди ели, и поднялся вверх по лестнице. Ему надо было достать свои очки и сверить время отправления.

Лестница снова вела вниз, и через вращающуюся дверь он вошел еще в какой-то зал, где были лишь панели и афиши на стенах. Высокие панели выглядели как двери, но их было не открыть, так как дверные ручки отсутствовали. Он несколько раз обежал зал, прежде чем увидел синюю лампочку, горевшую над выходом. Он вышел прямо в снег. Несколько грузовиков стояли на дороге от ворот к зданию; возможно, то был задний двор, во всяком случае, никаких огней, только темная ночь. За аэродромом поднимался навстречу небу самолет. Красные огни погасли, и стояла глубокая арктическая ночь. Повернувшись, он побежал назад, вверх по лестнице, через коридор еще в какой-то зал, который не узнал. Теперь вопрос был только в том, чтобы найти бабушку и посадить ее в самолет, летящий в Ном, и выяснить, когда точно отправляется самолет. Надо было спешить: бабушка передвигалась медленно, и ей становилось нехорошо, когда ее торопили. Он попытался не прислушиваться к тому, когда прилетает и вылетает самолет, он повторял бабушкины прекрасные и почти магические слова: «Арктическая мистическая ночь, ночь в Номе». Он наконец пришел куда надо и увидел их, сидящих рядом, бабушку и Юна. Они были погружены в глубокую беседу. Он подошел к ним и, стоя за бабушкиной спиной, услыхал, как она говорит:

— Они одинаково прекрасны. День и ночь одинаково прекрасны для меня. Но Леннарту надо научиться и узнать, когда наступает их черед. Ты понимаешь, он как раз теперь начал жить всерьез, и это будет так нелепо, если ему не помочь…

— Бабушка! — произнес Леннарт. — Никаких открыток нет.

— Не беспокойся, — ответила она. — Юн достал нам открытки.

Открытки лежали на столе — солнце, что сияло надо льдом. Красное солнце касалось горизонта и отражалось в голубоватой поверхности льда.

— Мы можем идти! — сказал Юн. — Торопиться ни к чему, времени у нас достаточно.