Помнишь, земля Смоленская... - [66]

Миронов глянул на него исподлобья:

— Почему до сих пор нет связи с батареей Бровки? Вы ведь посылали туда своих людей?

— Товарищ майор, к Бровке тянуло связь отделение старшины Баталова. Вот только что от них прибыл связной. Отделение вместе с катушками увязло в трясине и не может из нее выбраться.

— Это черт знает что! — рассвирепел майор. — Никому ничего нельзя поручить! Как они очутились в трясине? Вы слышите, откуда доносятся залпы нашей батареи? По дороге к ней нет никаких болот!

— Так Баталов и вел связистов как раз в том направлении. А по пути им встретился лейтенант Лайкин…

— Помкомвзвода разведки?

— Он самый, товарищ майор. Так вот он и заслал Баталова в трясину…

— Что? — Майор так побагровел, что Серов даже испугался, как бы его не хватил удар. — Расстреляю мерзавца! Нет, положительно все с ума посходили! Я без связи с боевыми единицами — как без рук! Кем мне командовать? Собственным штабом? Самим собой? — Взгляд его налился свинцом. — Вот что, лейтенант. Раз уж вы не смогли найти людей потолковей, чтобы наладить связь с Бровкой, так извольте сами исправить их промах. Да, да, сами тяните к нему провод! Вас-то, надеюсь, не понесет в болото?

Серов обиженно поджал губы, поднес руку к козырьку:

— Разрешите выполнять приказ?

— Выполняйте. Можете взять с собой двух бойцов.

— У меня в роте никого не осталось, все на заданиях. — Тон у Серова был оскорбленный. — Я пойду один.

— Как хотите.

Прихватив с собой катушку с проводом, Серов побежал по направлению к батарее Бровки. Но, на свое несчастье, уже приближаясь к старой бане, где все еще прятался Лайкин с разведчиками, он попался на глаза Капканову, который, добыв нужные ему сведения, спешил на условленное место встречи со своим помощником. Заметив командира связистов с катушкой в руках, Капканов не стал долго раздумывать: выхватив пистолет, он выстрелил в лейтенанта. Тот, словно споткнувшись, рухнул ничком, обнимая катушку…

Капканов прыгнул в канаву, темневшую среди кустов; он еще не отдышался, когда к нему приполз Лайкин, издали узнавший своего коллегу по огненно-рыжей шевелюре.

— Разведчики в бане, ничего не видели, — сказал он Капканову. — Вы, по-моему, пристрелили командира роты связи?

— Да, и надо укрыть труп в кустах, чтобы на него никто не наткнулся.

Вдвоем они оттащили тело Серова и катушку подальше в кусты, а сами вернулись в канаву, где их никто не мог заметить.

— Разведчики не ропщут, что вы обрекли их на бездействие? — спросил Капканов.

— Я сказал, что мне приказано держать их в резерве, в безопасном месте, до указаний командования.

— А никто не подозревает, где вы?

— Вряд ли. Сами видели, какая неразбериха.

— Так. Прекрасно. Вы возвращайтесь к своим молодцам. Скажите, что получен приказ из штаба полка: окопаться возле Красного большака, на краю болота. Не выпускайте из виду дорогу: оттуда скоро могут появиться двое наших, условный сигнал и для вас, и для них — вытянутая вверх правая рука. И помните, вот-вот будет выброшен десант. Полк пока еще огрызается — надо кончать с ним.

Лайкин, петляя между кустов, побежал к старой бане.

Когда он исчез, Капканов достал из противогазной сумки портативную рацию, подложил под колени сложенную вчетверо карту, пристроил рацию перед собой, склонился над ней, словно собираясь молиться, и принялся отстукивать ключом: «Я — Сенино, я — Сенино…» Он просил немецкое командование добавить огня и указывал места, которые надо было подвергнуть наиболее интенсивному обстрелу…

Меж тем Лайкин, выполняя приказ Капканова, привел разведчиков в редкий песок, растущий вокруг болота, и велел им рыть окопы.

Один из разведчиков, казах Сырбай Кунанбаев из отделения сержанта Лапшина, с явной неохотой орудовал малой саперной лопаткой, хмурясь и что-то шепча про себя. Заметив это, Лайкин подскочил к нему:

— Тебе что, отдельный приказ нужен? Может, ты спать сюда пришел? А ну, пошевеливайся, пошевеливайся!

Кунанбаев, выпрямившись, в упор посмотрел на Лайкина:

— Товарищ младший лейтенант! Зачем мы тут? Полк наш с немцем дерется, кровь проливает, а мы в сторонке отсиживаемся! Совесть меня грызет, товарищ младший лейтенант! Пошлите меня в роту — туда, где бой идет…

Лайкин, смерив бойца оценивающим, цепким взглядом, ухмыляясь, покачал головой:

— Ай какой совестливый! Ай, какой герой! А мы все, значит, без чести и совести и не рвемся в бой? Но нам приказано: окопаться здесь и ждать распоряжений командования. Или ты не знаешь, что приказы начальства не обсуждают?

Лайкин еле сдерживался, чтобы не накричать на казаха, но он видел, как внимательно прислушиваются к их разговору другие разведчики, и потому старался придать своим словам мягкость и убедительность:

— Пойми, мы ведь разведчики. И нам не положено непосредственно участвовать в боях.

— Ай, товарищ младший лейтенант! — упорствовал Кунанбаев. — Мы ведь и разведку не проводим! То в бане прятались, то тут… Зачем прячемся, от кого прячемся?

— От врага, братец, от врага! Нас, видимо, держат пока в резерве. Но в любой момент к нам может прибыть связной из штаба, и мы пойдем туда, куда сочтет нужным направить нас командование. Уверяю тебя, братец, ты еще вдоволь навоюешься. Да и здесь мы ведь заняли оборону, и если враг сюда сунется, так дадим ему отпор.