Помнишь, земля Смоленская... - [63]

Выслушав Лайкина, Капканов тихо распорядился:

— Ты веди разведчиков вон к той баньке. Постарайся задержать их там до моего возвращения. Попробуй установить, где расположится батарея полка, если узнаешь — просигналь нашим. Я пойду прощупаю, где сейчас КП и штаб полка. Вернусь на это же место. Жди.

Деревенская банька, на которую указал Капканов, находилась неподалеку от рощи, возле ручья с родниковой водой, и представляла собой развалину, без крыши, с бревенчатыми закопченными стенами.

— Вы поосторожней, — предупредил коллегу Лайкин. — И глядите, не попадитесь на глаза Миронову или кому из штабных… Они вас сейчас, верно, последними словами кроют…

— Не бойся, я быстренько оттуда уберусь. Мне в полку делать больше нечего: главную задачу мы выполнили. И черт с ними, пусть считают меня погибшим при артналете…

И Капканов, укрываясь меж кустами, пополз в ту сторону, куда, по его предположениям, должен был отступить штаб 46-го полка.

* * *

Нарвавшись на засаду, от первых же залпов вражеской артиллерии, от ожесточенного огня фашистских пулеметчиков и автоматчиков наибольшие потери понесли третий и четвертый батальоны.

Четвертый батальон оскудел чуть не наполовину и сразу же потерял своего командира — старшего лейтенанта Кулакова. Тот — убитый — остался лежать на дороге, среди трупов многих своих бойцов…

Батальон Орлова, шедший в голове полка, оказался в конце концов отрезанным от остальных батальонов.

Фашисты заняли сенинское кладбище и оттуда обстреливали пятившиеся остатки и штаб 46-го полка. Снаряды и мины немцев оглушительно свистели в воздухе, разрывались в расположении отступавших батальонов. В дыму, в пыли ничего не было видно, и, хотя рассвет уже разгорался, казалось, все еще длится темная, серая ночь…

Отброшенные назад, поредевшие батальоны залегли во ржи и кустарниках.

Противник, обошедший батальон Орлова и слева, соединился у Сенина со своими частями, которые развернули боевые действия справа от полка. Южным своим флангом немцы двигались к обширному болоту, окружая уже весь 46-й полк, — вернее, то, что от него сохранилось.

Второй батальон, которым командовал капитан Верба, меньше всех пострадал от вражеского обстрела; сойдя с дороги, он тут же открыл огонь по немецкой засаде и этим словно протянул руку помощи другим батальонам и штабу. Подавшись назад под напором немцев, полк все-таки смог остановить противника и даже попытался предпринять ответные действия.

Батарейцы лейтенанта Бровки успели распрячь коней, установить орудия. Повернув дула пушек в сторону сенинского кладбища, они стали бить по врагу, стараясь подавить его огневую мощь. И хотя силы были неравные, Бровке все-таки удалось ненадолго утихомирить немецких артиллеристов и минометчиков, и этим было выиграно время, нужное для того, чтобы наши части пришли в себя, хоть как-то закрепились на рубежах, к которым оттеснил их враг.

Вместо погибшего Кулакова ослабевшим четвертым батальоном, в который влились несколько поотставших взводов из батальона Орлова, стал командовать комиссар Ехилев. Он решил вести батальон на север, в сторону Колотовки, на соединение с окруженными орловцами, но немцы разгадали его замысел и, сконцентрировав силы в том месте, куда наступал Ехилев, отбили все атаки четвертого батальона и заставили его откатиться на исходные позиции.

* * *

Миронов, мрачный, уставший, пытался наладить связь между всеми подразделениями полка. Через связных, которые должны были найти командиров батальонов, он передал распоряжение: действовать в тесном контакте друг с другом. По его же приказу командир роты связи лейтенант Серов отправил вперед, в батальоны и роты, связистов, нагруженных катушками проводов.

Нервно расхаживая перед Серовым, Миронов твердил:

— Связь, связь! Это сейчас самое важное. Без связи друг с другом батальоны будут вести бои с врагом вслепую! Без связи с батальонами и батареей я не смогу управлять ходом боев! Где Бровка?

— Его батарея била по немцам, а сейчас что-то замолкла. Я послал старшину роты Баталова — найти Бровку и установить с ним связь.

Баталов, однако, не сумел выполнить поручения Серова, и не по своей вине.

Он тянул связь, направляясь к тому месту, откуда еще недавно стреляла батарея Бровки, но, когда пробегал мимо развалюхи-баньки, его остановил Лайкин:

— Стой! Ты куда провод тянешь?

— Вон туда, к батарее лейтенанта Бровки.

Лайкин язвительно прищурился:

— С чего ты взял, что там батарея?

— Оттуда же наши палили по немчуре!

— «Оттуда»!.. Это тебе, видно, померещилось со страху. Не могли они оттуда палить — там трясина!

— Я сам слышал…

— А я говорю, там трясина! Ты что же, не веришь полковой разведке? — Лайкин схватился за кобуру пистолета. — Или, может, хочешь умышленно своих связистов в болото завести? На немцев работаешь, подлюга? Да я тебя за такое тут же, на месте, вправе расстрелять!

Баталов так растерялся, что только и смог пробормотать:

— Товарищ младший лейтенант! Я что… я ничего… Если вы знаете, так скажите, куда нам идти…

— А вон видишь близ дороги снопы льна валяются? За ними — Бровка. Там сперва чуть вязко будет, но вы не бойтесь, тяните связь дальше, в батарею и упретесь.