Полтава - [120]

Шрифт
Интервал

Царю почудилось, что никто среди нижних чинов и не думал переходить реку тихо, украдкой, тайком от врага, — все торопились вперёд с ощущением своей силы и уверенности; даже молодые солдаты, которых лишь недавно сюда привели, которые и одеты в кафтаны из грубого серого сукна, шагали как-то бодро; даже их подхватило всеобщее движение, ощущение, что и от них зависит исход будущей битвы, радость освобождения или же предстоящее большое горе, которое отсюда расползётся по всей русской земле, доползёт и до их далёких деревушек, до родных задымлённых хат, как вот сейчас оно гуляет по несчастной черкасской земле, — одна судьба теперь у черкасов и московских людей.

3


Как только войско перешло на правый берег Ворсклы, царь ощутил в себе такое напряжение, что забыл о сне, еде, обо всём на свете, кроме решительной встречи двух армий. Мысли сосредоточились на зелёном поле возле села Яковцы, где теперь стояла его армия, уже окружённая валами — в так называемом ретраншементе, — и пехота, и конница, и артиллерия. Царь оглядел эту местность во время рекогносцировки, когда армия, переправившись через Ворсклу, ещё возводила укрепления вокруг первого своего лагеря возле села Семёновка, на позициях, захваченных конницею Ренне. Здесь, на новом месте, возле Яковцев, природа даёт возможность в полную силу использовать артиллерию, а шведов лишает манёвра. Позади позиций берега Ворсклы круто обрываются — безопасно для тыла. Слева стеною возносится Яковецкий лес. Атаковать ретраншемент можно только с одной стороны — с прохода между Будищанским и Яковецким лесами.

Яковецкий лес начинается рядом с укреплениями, а за ним, за Крестовоздвиженским монастырём на высокой горе, усталая от осады Полтава. Через лес, мимо монастырских ворот к крепости ведёт широкая дорога. Она исчезает между шведскими окопами, обнимающими даже монастырские стены: враг до недавнего времени намеревался захватить святую обитель. Из монастырского двора царь в подзорную трубу осматривал шведские позиции, размышляя о предстоящем.

Теперь он шагал по шатру, поставленному на природном возвышении в центре расположившегося здесь войска. Перед ретраншементом насыпали шесть редутов, перегородив ими широкое поле. Полог шатра был поднят, и царь видел чистое зелёное поле с жёлтыми полосками свеженасыпанной земли, которые примут на себя первые удары, но уже не ощущал вчерашнего удовлетворения от удачно избранной позиции.

Вышагивая по шатру, царь слушал донесения с передовых редутов да ещё от самого Данилыча, которому поручено следить, чтобы горячий король не напал врасплох, чтобы войско встретило его достойно.

Наконец царь, уже в который раз за этот день, выехал из ретраншемента. Ещё издали заметил, что в редутах кипит работа, что там стоит бесконечный стук кирок и лопат, а воздух перенасыщен пылью и лёгкими мелкими опилками, поскольку туда до сих пор свозят брёвна, там их рубят и пилят, зарывают и вколачивают в землю, чтоб те преграды придержали вражескую конницу.

Шесть редутов на широком, с полторы версты, пространстве между Яковецким и Будищанским лесами были почти готовы. Они ощетинивались в шведскую сторону стволами пушек. Пушки весело сверкали на солнце. Царь, минуя валы, ощутил, что ему хотелось бы лично оглядеть каждую пушку, но взгляд мимо воли устремлялся туда, где маячили кавалеристы Данилыча. Сегодня, когда уже поднялось солнце, будто и не стоило ожидать шведского нападения, но за редутами, в окружении многочисленного кавалерийского эскорта, виднелись Данилыч и Шереметев. Они, заметив царя, приблизились, вопросительно заглядывая ему в глаза. Царская тревога перешла и на них, исхудавших, особенно в последние дни. Правда, в словах Меншикова звенела привычная уверенность в себе и в своих поступках.

Царь всматривался в густые леса, переполненные звонким птичьим пением — а ведь вокруг столько человеческого шума! — израненные глубокими оврагами, и на свои редуты, силясь увидеть всё это глазами шведского короля, который, хоть и ранен, обязательно, возможно даже сегодня ещё, увидит их, хорошенько рассмотрит, и кто знает, какая хитрость родится в его сумасшедше-отчаянной голове? Возможно, он увидит что-то вот здесь, где Яковецкий лес слегка прикрывает левые редуты, давая возможность наступающим приблизиться всё-таки незаметно... Но... От неожиданной мысли царь остановил коня, потом круто повернул его и сказал обоим спутникам, следовавшим за ним:

— Ещё одна линия редутов... Перпендикулярно к этой... Один, два, три, четыре... Выступом вперёд, в одну линию... Чтобы разрезать наступающих.

Царь пальцем указывал места, где быть редутам, но даже Меншиков своим острым умом не сразу проник в замысел, поскольку ничего подобного не встречал в сражениях, и хитрый француз Вобан, которого царь любил поминать, ничего такого не советует. Шереметев маленькими глазками уколол царский выставленный в пространство палец и засветился широким лицом:

   — Славно!

Меншиков взглянул на фельдмаршала и ударил себя по лбу белой перчаткой, хохоча и щуря глаза, морща длинный нос:

   — Вот так! Хорошо придумал, ваше величество! Ей-богу! Тебе уже следовало бы дать чин генерала! На две части разрежет, а тем временем пушкари в хвост и в гриву!


Еще от автора Станислав Антонович Венгловский
Рассказы об античном театре

Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.


Занимательная медицина. Развитие российского врачевания

В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.


Занимательная медицина. Средние века

В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.


Лжедмитрий

В смутные времена появляются на исторической арене люди, которые впоследствии становятся темой исследования не одного поколения историков. Лжедмитрий — одна из самых ярких фигур такого рода. До сих нор не ясно его происхождение, до сих пор служит символом переменчивости народной любви стремительный взлёт самозванца и его страшная смерть. Станислав Венгловский обладает не только глубокими познаниями в области русской и польской истории, но также и умением строить увлекательный сюжет и облекать его в яркую литературную форму.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Атаман Ермак со товарищи

Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.


Крепостной шпион

Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.


Смерть во спасение

В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.


Государева крестница

Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.