Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [50]
Таким образом, в Августовской (после административной реформы 1867 года – Сувалкской) губернии в условиях запрета традиционной латинской графики и насаждения кириллицы литовский язык преподавался не только в начальной школе, но и в гимназиях и учительских семинариях, кроме того, для литовцев были учреждены специальные стипендии в университетах. Эти факты лишний раз подтверждают версию о том, что введение кириллицы в литовское письмо могло быть (и было) связано с так называемой деполонизацией и ограниченным развитием этнокультуры литовцев, а вместе с тем и ростом влияния русской культуры[497].
Однако такая национальная политика проводилась только в Царстве Польском. Северо-Западный край, как мы знаем, считался властями не только имперской, но и русской «национальной территорией», поэтому и проводимая здесь политика была иной.
Учреждение «народных школ» в ковенской губернии
Цели введения кириллицы в Виленском учебном округе выявляются при более пристальном анализе проводившихся в округе после восстания 1863–1864 годов мероприятий, связанных с реализацией реформы образования. Однако начать следует с рассмотрения места, которое занимал литовский язык в образовательных учреждениях в более ранний период.
После восстания 1830–1831 годов имперские власти старались взять контроль народного образования в свои руки, поэтому учителями назначались православные неместного происхождения: в казенных приходских школах сначала учителями должны были работать воспитанники Витебской учительской семинарии, а с 1843 года в школах, которые учреждались Министерством государственных имуществ, преимущество отдавалось воспитанникам православных духовных семинарий[498]. На протяжении всего периода между восстаниями имперские чиновники обсуждали вопрос, должны ли учителя, приезжающие из других мест, знать литовский язык. Часть чиновников считала, что знание родного языка учеников способствует росту желания родителей отдавать детей в школы, кроме того, оно важно с точки зрения дидактики[499]. Однако на практике в Виленской и Ковенской губерниях новые учителя часто не знали литовского языка, правда, Закон Божий везде преподавался или на литовском, или на польском языке[500]. Иная ситуация, конечно, была в конфессиональных приходских школах (учреждение таких школ при католических церквях было официально разрешено с 1841 года). Так, в приходских школах Самогитской (Тельшевской) епархии языком преподавания был литовский[501].
Напряженная ситуация на западных окраинах империи в начале 1860-х годов заставила власти прибегнуть к экстренным мерам, направленным на уменьшение влияния дворянства («поляков») на народ. 18 января 1862 года указом императора в западных губерниях учреждались народные школы, а в начале следующего года было решено разработать отдельные временные правила учреждения таких школ. В результате интенсивных дискуссий появились и Временные правила для народных школ Северо-Западного края (23 марта 1863 года), согласно которым языком преподавания был русский, и только католический Закон Божий мог преподаваться «на местном наречии». Встал вопрос об учителях для этих учебных заведений.
В период Великих реформ, в первую очередь касавшихся освобождения крестьян от крепостной зависимости на большей части империи, народное образование становилось актуальной проблемой не только для западных окраин. До этого времени в России практически не было специальных учреждений, готовивших учителей начальных школ. Во время дискуссий в бюрократических кругах выдвигались самые разные предложения – например, учредить специальные курсы при гимназиях, однако чиновники остановились на более дорогом варианте – учреждении отдельных учительских семинарий. Министерство народного просвещения приняло решение о том, что учителями должны работать представители того же сословия, что и ученики (в сельских школах – крестьяне, в городских – мещане), а семинарии должны учреждаться не в центрах губерний, а в небольших окружных городах и в деревнях, потому что пребывание воспитанников в губернских городах «легко могло бы вывести их из родной и обиходной среды и ознакомить их с такими потребностями жизни, коих удовлетворение в сельском быту недостижимо и во многих случаях нежелательно»[502]. Другими словами, считалось, что учителем в таких школах может работать только тот, кто близок народу в силу своего социального происхождения, образа жизни и ожиданий.
Еще в начале февраля 1863 года виленский генерал-губернатор В. И. Назимов предлагал, чтобы учителями в Литве работали ни в коем случае не католические священники, но знающие литовский язык русские, подготовленные в специально учрежденной учительской семинарии
